СНЕГЧасть 2.
Игорь Грабарь родился в очень интересной семье. Его отец Эммануил Грабарь был видным политическим и общественным деятелем Венгрии, даже членом парламента, однако и он, и вся его семья (в частности
дед Игоря по матери А.И.Добрянский) исповедовала славянофильские взгляды. Такие убеждения, мягко говоря, не приветствовались со стороны австро-венгерских властей, поэтому в 1876 году отец Грабаря был вынужден бежать, сначала в Италию, затем во Францию, и, в конце концов, он обосновались в России. Позднее к нему присоединилась и остальная семья. Все было настолько серьезно, что Грабари в течение довольно длительного времени жили в нашей стране под конспиративной фамилией Храбровы (впрочем, Храбар - это была родовая фамилия Эммануила Грабаря). Игорь носил ее вплоть до окончания университета, то есть лет двадцать.
Жить в России семье было не просто. Власти дали Грабарям убежище, но не дали возможности достойно жить. Отец Игоря работал школьным учителем, семья едва сводила концы с концами. Эммануил Грабарь очень беспокоился, что его сын не получит приличного образования, но обстоятельства сложились так, что его приняли в одно из лучших средних учебных заведений России того времени – Катковский лицей (Московский лицей цесаревича Николая). Образование он получил, позднее даже окончил университет, но школьные годы всегда вспоминал с отвращением. Лицей был привилегированным учебным заведением для избранных, и подросток, обучающийся за счет благотворительно стипендии, по
определению был обречен на то, чтобы стать там изгоем.Возможно, именно эти воспоминания, и подтолкнули Игоря Грабаря к тому, чтобы отказаться от юридической карьеры, а серьезно заняться искусством. Он получил профессиональное образование сначала в Академии художеств (класс Ильи Репина), затем уехал за границу, в Мюнзхен, а когда вернулся в Россию в начале ХХ века, уже оказался вполне сложившимся художником с ярко выраженной индивидуальностью.
И одной из хорошо узнаваемых сторон его творчества стала приверженность к зимним пейзажам. Почему Грабарь настолько полюбил снег и зиму, сказать трудно. Может, здесь сказались какие-то детские воспоминания, поскольку ранние годы своей жизни он провел в имении деда в Карпатах, а там, в горах, снега хватало. А возможно, что его захватила именно техническая сложность этой проблемы.
Еще когда он учился в лицее, школьный преподаватель В.В.Попов заставлял своих учеников ходить на очередную передвижную выставку, что бы увидеть там картину Василия Сурикова «Боярыня Морозова». Разумеется, школьников больше всего занимал сюжет полотна, кто-то с удовольствие разглядывал многочисленных персонажей, объединенных идеально составленной
композицией. Но преподаватель рассказывал ученикам о живописных достоинствах картины, и, прежде всего о том, как Василий Суриков писал снег. «Хорошенько посмотрите, - говорил он назидательно, - как написан снег под санями и в колеях. Там все цвета радуги, а отойдешь – снег-то белый. Вот как надо писать!»Вероятно, единственным, кто услышал своего педагога во время экскурсии, оказался Игорь Грабарь. И тогда понятно, что впоследствии, занимаясь перевеской картин в Третьяковской галерее,
Грабарь выделил для «Боярыни Морозовой» отдельный зал, убрал оттуда две другие большие картины, которые подавляли ее своими масштабами, и пробил на месте узкой двери, ведущей в зал, широкую арку, чтобы картину было видно через всю анфиладу. Суриков, посетивший галерею, чуть не расплакался от признательности, сказав, что впервые видит свою собственную работу целиком.Продолжение следует...