ТВОРЧЕСТВО И БОЛЕЗНЬ
Бывают такие гадкие недуги, которые неизвестно откуда берутся и очень скверно поддаются лечению, а еще полностью меняют всю жизнь человека, затрагивая и его самые сокровенные внутренние глубины – творчество. Так случилось и с известным художником Паулем Клее, экспрессионистом-трансценденталистом, создателем собственного художественного стиля и, к несчастью, жертвы одной из таких весьма неприятных болезней. Так получилось, что болезнь оказала влияние не только на жизнь, но и на творчество художника.
Вообще, Клее, наверное, должен был бы стать не художником, а
музыкантом. Он родилсяв 1879 году недалеко от Берна в музыкальной семье, его отец был преподавателем музыки из Германии, а мать – певицей. Сам Пауль превосходно играл на скрипке. Но интерес к рисованию оказался сильнее, чем семейные традиции.
Еще в школе он разрисовывал свои тетради, карикатуры на преподавателей и подростковые эротические фантазии обеспечивали ему помимо всего прочего определенную популярность среди одноклассников. Затем началось профессиональное обучение в Мюнхенской академии художеств, где одним из его преподавателей был Франц фон Штук. После этого Клее начал приобщаться к миру современного искусства, путешествуя по Европе и посещая выставки современного искусства. Работы Ван Гога, Тулуз-Лотрека и кубистические опыты Пикассо убедили Пауля в том, что годы учебы прошли зря, и он учился не там и не тому, что ему на самом деле было нужно.Потом была поездка в Африку, знакомство с Кандинским, война, которую он провел в качестве военного
казначея практически в тылу, и остался жив в отличие от друзей Франца Марка и Альфреда Маке. После войны он преподавал в Баухаузе, по-прежнему дружил с Кандинским и писал в собственном, ни на кого не похожем стиле, который он начал формировать еще с 1910-х годов.Но параллельно происходили и всякие неприятные вещи с его здоровьем. Клее вообще очень интересовался медициной. Еще в 1902 году, учась в Академии он прослушал курс пластической анатомии, желая усовершенствоваться в изображении обнаженной натуры. Правда, итогом этих штудий стало полотно «Анатомия Афродиты», где реальные части женского тела настолько трансформировались в процессе художественного поиска, что не очень понятно, зачем Клее все-таки тратил время на изучение реальной человеческой анатомии.
Есть сведения, что в 1920-х годах у Клее диагностировали шизофрению, хотя никаких доказательств этого я не нашла. В конце концов, всех художников, которые занимались поисками собственного художественного стиля и при этом пытались опуститься в какие-то метафизические глубины, не заботясь о реалистичности изображения, обыватели считали ненормальными.Что касается Клее, то он очень интересовался творчеством душевнобольных и детскими рисунками, то есть теми формами искусства, где можно было ощутить наивное и непосредственное отношение к миру. Его вообще занимала связь искусства и духовности в широком понимании этого слова.
К его психическим особенностям, которые отмечали современники, можно отнести перфекционизм и полную
неконфликтность, которая выражалась в том, что он никогда не принимал участие в дискуссиях на животрепещущие темы, а предпочитал тихо сидеть в углу и курить. Но это все же очень далеко от психиатрического диагноза.В 1931 году Клее предпочел оставить преподавательскую деятельность в Германии (он преподавал в Дюссельдорфской академии искусств), и вернулся из Мюнхена в родной Берн. Трудно сказать, был ли Клее провидцем, которые не пожелал остаться в Германии под властью нацистов (он уехал в 1931, а Гитлер пришел к власти в 1933), либо он просто решил уехать домой в Швейцарию. Между прочим, картины Клее нацисты неизменно показывали на выставках как пример «дегенеративного искусства», а от него самого требовали доказательств «чистоты арийской расы», несмотря на то, что его отец был стопроцентным немцем и гражданином Германии.
Но так или иначе, когда с его здоровьем началась настоящая катастрофа, он оказался на родине, среди друзей и близких, в числе которых были и врачи, от которых, впрочем, оказалось мало толку. Все началось летом 1935 года с бронхита, достаточно тяжелого, так что художнику пришлось обратиться в клинику. У него нашли проблемы с сердцем, посоветовали избегать физических нагрузок и выписали модный в то время препарат «теоминал», состоящий из смеси теобромина и люминала. Современные медики считают, что этот «теоминал» никак нельзя использовать для лечения сердечных заболеваний, поскольку компоненты, которые в него входят оказывают на организм одновременно два противоположных действия: теобромин возбуждает подобно кофеину, а люминал действует как 
снотворное.К тому же у Клее оказалась на него аллергия, он покрылся красной сыпью, а врачи решили, что это корь. В общем, с этого момента и начались его хождения по мукам. Когда прошла сыпь, началась пневмония, которую еле удалось вылечить.
Клее уже год ходил по врачам, и никто не мог установить ему диагноз. Только когда у него опять появилась кожная сыпь, врачи университетской клиники в Берне предположили, что это может быть скеродермия.
Болезнь эта уже была в то время известна, но диагностировали ее с большим трудом. Ее и сейчас не всегда определяют сразу, а в то время о ней вообще было мало что известно, кроме одного: прогноз для больного катастрофически неприятный, а методов лечения практически нет.
К тому же медики постарались скрыть реальное положение вещей и от самого художника, и от его родных. В те времена это считалось проявлением гуманизма. Врачи вроде бы заботились о том, чтобы известие о неизлечимой болезни не сломило больного психически, и не ухудшило еще больше его состояние. Проблема была в том, что в те «гуманистические» времена, врачи не спрашивая пациента экспериментировали с лечением, и подчас причиняли ему еще больше страданий, чем он терпел от болезни, и при этом никакого положительного эффекта не наблюдалось.
Склеродермия вообще очень гадкая вещь. Во-первых, причины ее возникновения о сих пор неизвестны, хотя врачи сейчас и склоняются к генетической предрасположенности, которая может усугубиться из-за перенесенных инфекций. У человека начинают воспаляться мелкие кровеносные сосуды, вокруг них разрастается соединительная ткань, а затем нарушается кровоснабжение всех органов человеческого тела. Лицо из-за поражения кожи и мимических мышц становится похожим на маску, оказывается неподвижным.
И вот что любопытно: Клее заболел в 1935 году, болезнь развивалась медленно, и до превращения его лица в маску дело дошло только в 1938-39 году, но на картинах художника такие застывшие, маскообразные, неестественные лица встречаются уже с начала 1920-х годов
Вероятно нельзя однозначно сказать, что в последние годы жизни художника, он стал хроникером собственной болезни, и фиксировал ее этапы на картинах, но некоторые события очевидно получили свое отражение в творчестве. И болезнь фактически стала источником вдохновения для Пауля Клее.На некоторых его рисунках можно увидеть некое существо, которое давится едой или не может есть. Это аллюзия на последнюю фазу болезни, когда художник не мог уже есть твердую пищу из-за разрастания стенок пищевода. Один из его последних рисунков – «Смерть и огонь», очевидно, передают
его состояние после инъекций смеси терпентинового и оливкового масел, что в то время было распространённой терапией при склеродермии. Этот препарат, который назывался терпихин или олобитин должен был через повышение температуры стимулировать иммунную систему.Одна из самых последних картин, законченных Паулем Клее незадолго до смерти называется
«Посудина с мазью», она изображает горшок с мазью, с помощью которой Клее пытался смягчить загрубевшую кожу лица.Склеродермию и сегодня невозможно вылечить при всех новейших методах и технологиях, и то, что Пауль Клее смог даже в таком состоянии работать а, главное, сохранить свою творческую индивидуальность, и даже в какой-то мере, вписать свои физические страдания в свое искусство, это действительно уникальный случай в истории искусства.