Начиная более детально изучать биографии художников, очень часто ловишь себя на мысли, что практически каждого можно было бы с полным основанием отправить на прием к психиатру, и при этом без диагноза никто бы не остался. И вот что интересно, далеко не всегда картины дают представление о том, что творится в голове и в душе у их автора.
Исаак Левитан всегда считался фигурой культовой и знаковой среди русских пейзажистов (по моим личным социологическим наблюдениям он входит в тройку самых известных русских художников), его картины, по большей части яркие и довольно позитивные, неизменно вызывают восторг и восхищение зрителей, и при этом совершенно не отражают то, что переживал их автор, когда он их создавал.
Конечно, жизнь у Левитана была не самая легкая.Он родился 18 августа 1860 года в посаде Кибарты близ станции Вержболово (нынешняя Литва) в интеллигентной еврейской семье. Его дед был раввином, отец, Илья Абрамович, также готовился к этой стезе, но, в конце концов, предпочел светскую жизнь и поступил работать на железную дорогу, где был переводчиком, кассиром, контролером. Позже отец будущего художника занялся преподаванием иностранных языков и в 1870 году переехал с семьей в Москву. Он надеялся, что четверо его детей смогут получить там хорошее образование.
Семья жила бедно, Илья Абрамович зарабатывал на уроках очень мало, но, тем не менее, он не возражал, когда сначала его старший сын, Адольф (Авель), а затем и младший, Исаак, решили учиться живописи. Оба они поступили в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, причем Исаак оказался там в возрасте тринадцати лет.
Художник не любил вспоминать свое детство, даже его письма, в которых можно было бы почерпнуть какие-то сведения об этом, согласно воле самого Левитана были уничтожены после его смерти. Более детально известна биография художника с момента его поступления в Училище.
С 1874 года Левитан занимался в пейзажной мастерской у Алексея Саврасова, который выделял его среди других, отмечая незаурядный талант начинающего художника. Позже, когда Саврасов покинул Училище, руководство мастерской принял Василий Поленов. Материальное положение молодого художника в эти годы еще более ухудшилось. В 1875 году умерла его мать, а через два года – отец. В Училище его освободили от платы за учебу, бесплатно предоставляли материалы для работы, в 1879 году Совет Училища назначил Левитану стипендию генерал-губернатора Москвы, а Третьяков за сто рублей купил его картину «Осенний день. Сокольники».
Между тем большой проблемой для молодого художника оказалось и его еврейское происхождение. После покушения на Александра II всех евреев выселили из Москвы, Левитану пришлось жить в поселке под Москвой, а на занятия добираться на «чугунке». Та же самая ситуация повторилась в 1892 году, когда он, будучи уже знаменитым художником, также был изгнан из Москвы в числе прочих евреев, и понадобились усилия его многочисленных именитых друзей, чтобы он смог вернуться в город на законных основаниях.
Вообще, в Училище про него рассказывали всякие невероятные истории, например, о том, что он, чтобы не тащиться домой за город после вечерних занятий, незаметно исчезал из класса, прятался где-то на чердаке или в пустых помещениях верхнего этажа, дожидался, пока сторож закончит свой последний обход, и после этого спускался в отапливаемый класс, чтобы провести ночь в тепле. Об ужине и завтраке при таком раскладе он даже и не мечтал.
Впрочем, жизнь в Подмосковье имела и свои положительные стороны. Левитан полюбил природу этих мест, много работал над пейзажами. Два лета (в 1875 и 1876 годах) он провел в Бабкине, недалеко от Нового Иерусалима, где сблизился с семейством Чеховых. Знакомство это произошло через его однокашника Николая Чехова. Позднее Антон Павлович Чехов стал его лечащим врачом и даже оставил заметки, касающиеся состояния здоровья художника.
Левитан покинул стены Училища в 1884 году с дипломом неклассного художника, дававшим право работать учителем рисования. Причины столь низкой оценки его достижений не очень понятны. Возможно, это связано с недостаточной посещаемостью занятий в последние годы обучения, а может быть причина была в по-прежнему снисходительном отношении общества к пейзажному жанру, которому посвятил себя Левитан. В коллективном сознании того времени пейзаж все же ценился довольно низко из-за отсутствия в нем социальной направленности.
Постепенно жизнь художника начала налаживаться. В середине 1880-х годов Левитан сблизился с Саввой Мамонтовым и абрамцевским кружком. Он, как и многие из участников этого так сказать неформального творческого объединения, участвовал в оформлении спектаклей Частной оперы Мамонтова, выполнив несколько декораций к постановкам «Жизнь за царя» Глинки, «Снегурочка» Римского-Корсакова, «Русалка» Даргомыжского. В целом, деятельность абрамцевского кружка осталась для Левитана чуждой, но полученные за работу деньги позволили ему в 1886 году совершить первое путешествие. Левитан побывал в Крыму, и эта поездка и новые впечатления оказали значительное влияние на его творчество.
Но это только внешняя благополучная канва его жизни. Весной 1881 года у Левитана начинаются приступы меланхолии, у него нет ни на что сил, его одолевает уныние, тоска, разочарование и ночные кошмары. Отчасти причиной этого могло быть переутомление и истощение нервной системы на фоне постоянного недоедания. В это же время он начинает задумываться о самоубийстве.
В 1885 году Чехов отмечает у художника следующий цикл депрессивных мыслей, который он именовал психозом. Иногда Левитан пытался как-то развеяться, понимая, что его психическое состояние мешает ему жить и работать, он брал ружье, собаку, и отправлялся бродить по лесам. Он мог отсутствовать по нескольку дней, но эти прогулки не слишком помогали. Знакомые не могли понять, откуда происходят эти приступы мрачного настроения Левитана, и что является их причиной. Иногда вся эта депрессия проходила также неожиданно, как и появлялась. А иногда меланхолия перерастала в попытки суицида. Левитан пытался повеситься, например, в мае 1885 года, и его спасло только вмешательство друзей, который бдительно за ним следили. А в следующем году он писал Чехову:
«…Нервы расходились, просто смерть! Меня не ждите – я не приеду. Не приеду, потому что нахожусь в состоянии, в котором не могу видеть людей. Не приеду, потому что я один. Мне никого и ничего не надо. Рад едва выносимой душевной тяжести, потому что, чем хуже, тем лучше, и тем скорее приду к одному знаменателю…»
Интересно, что чем мрачнее было настроение у художника, тем более светлыми и радостными оказывались его картины. В состоянии глубокой депрессии он написал, например, «Март», «Золотую осень», «Свежий ветер. Волга».
В 1887 году Левитан впервые побывал на Волге, и настолько полюбил новые для себя места, что ездил работать туда, в район города Плес, еще четыре лета подряд. Его спутницей в этих поездках была художница Софья Кувшинникова, личность весьма заметная в московских артистических кругах, в чьем салоне бывали многие знаменитости. Они провели вместе восемь лет, и их отношения в несколько пародийном виде изобразил Чехов в своем рассказе «Попрыгунья». За это Левитан обиделся на писателя, и некоторое время они не общались.
В 1894 году Левитан расстался с Кувшинниковой, и у него начался новый бурный роман с А.Н.Турчаниновой, осложнившийся тем, что в художника влюбилась старшая дочь его возлюбленной. Современники утверждали, что Левитан был совершенно неотразим для женщин и необыкновенно влюбчив. Но, не выдержав всех этих любовных перипетий, в следующем, 1895 году, Левитан опять предпринял попытку самоубийства, причем на сей раз он пытался застрелиться. Чехову он писал об этом так:
«Вам я могу, как своему доктору и доброму знакомому сказать всю правду. Знаю, что это дальше не пойдет. Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся. Остался жив, но вот уже месяц, как доктор ездит ко мне промывать рану и ставить тампоны…»
Все эти переживанияпо-прежнему не влияли на его работоспособность, и слава его как художника постоянно росла, тем более что его работы регулярно покупал Павел Третьяков для своей галереи. В 1891 году он стал участником Товарищества передвижных выставок, в 1897 – членом мюнхенского Сецессиона, а в 1898 – академиком живописи и преподавателем Московского Училища, которое так неудачно закончил. Среди его учеников был, в частности, Николай Сапунов.
В 1890-е годы Левитан совершил несколько поездок по Европе. В конце 1890-х он даже сблизился с идейными лидерами только что созданного «Мира искусств» Сергеем Дягилевым и Александром Бенуа.
Но уже с середины 1890-х Левитан почувствовал резкое ухудшение здоровья. Чехов диагностировал у него тяжелое заболевание аорты, что показалось ему неожиданным для достаточно молодого возраста художника, который, к тому же вел вполне регулярный образ жизни. Его болезнь усугубляли нервность и меланхолическое настроение. В письмах своим друзьям он постоянно жаловался на боли в сердце и говорил о страхе смерти.
Современные исследователи ставят Левитану однозначный диагноз – маниакально-депрессивный психоз (биполярное аффективное расстройство). Впрочем, есть версия, что постоянные депрессии был следствием развивающегося тяжелого заболевания сердца, которое и послужило в конечном итоге причиной его ранней смерти (художник умер в Москве 22 июля 1900 г., не дожив месяц до своего сорокалетия). Есть версия, что у него были какие-то проявления аутизма, поскольку он всегда сторонился людей и практически не изображал их на своих картинах (фигуру для «Осеннего дня в Сокольниках» писал, например, Николай Чехов). Впрочем, художественная специализация пейзажиста вряд ли может считаться психическим расстройством.
Наша среднерусская осень лично у меня всегда ассоциируется с картинами Левитана. Пожалуй, только он умел совершенно гениально изобразить всю красоту и величие этого времени года, которое многим кажется временем заката и умирания природы. И это действительно странно и поразительно, что в осени Левитана нет ни капли депрессивности, она всегда светла, прекрасна и позитивна.