ФРАНСИСКО ХОСЕ ГОЙЯ-И-ЛУСИЕНТЕС:ВОССТАНИЕ 2 МАЯ 1808 ГОДА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Художники редко вдохновляются политикой. Это не их профиль, в политике много банального и предсказуемого, а для вдохновения нужно что-то неординарное, драматичное или, хотя бы, эмоциональное. Но иногда случается так, что текущие политические события, те самые, что происходят в режиме реального времени за окном на улице, тоже оказываются достаточно вдохновляющими, особенно если там, за окном, стреляют, причем в твоих знакомых.
В 1808 году в Мадрид вошли войска Наполеона Бонапарта. Император Франции заставил испанского короля Карла VIотречься от престола, затем вывез его вместе с новоявленным наследником Фердинандом VII в Байонну, на французскую территорию, где взял под арест. Следующим шагом по изничтожению испанской независимости была попытка маршала Иоахима Мюрата выслать из столицы в ту же самую Байонну дочь и младшего сына Карла VI.
Почему-то именно это стало последней каплей для униженного испанского народа, после чего и началось народное восстание. Вообще историки небезосновательно считают, что наполеоновская экспансия послужила серьезным толчком к росту национального самосознания в европейских странах, в том числе и в России, чему способствовал также и романтизм, как доминирующее художественное направление эпохи.
Все началось 2 мая 1808 года в Мадриде на площади перед Королевским дворцом, куда начала собираться толпа возмущенных испанцев, чтобы предотвратить отъезд инфантов. От Мюрата, в свою очередь прибыли гренадеры и артиллерия. После чего начались уличные бои, и восстание постепенно охватило весь город.
До настоящего времени испанцы чтут имена героев восстания, павших в уличных боях с французами, двух командиров-артиллеристов Педро Веларде и Луиса Даоиса, которые, презрев приказ оккупантов оставаться в казармах,
поддержали восставших, а еще юную вышивальщицу Мануэлу Маласанью.Мануэле было всего 17 лет, когда она приняла участие в восстании (вообще-то испанкой она была только по матери, ее отец был как раз французом, но это уже детали). По одной из версий она помогала подносить порох и снаряды защитникам парка Артильерия-де-Монтелеон, по другой, на нее напали французские солдаты, когда она работала в своей мастерской, разумеется, с целью изнасилования, а она попыталась отбиться от них ножницами. В любом случае, девушка погибла, и это задокументированный факт. Впрочем, любые массовые эксцессы с участием вооруженных людей бывают богаты на подобные истории.
Так что не удивительно, что в Мадридском восстании 2 мая 1808 года было немало таких сюжетов, иллюстрирующих личные подвиги, героические поступки отдельных людей. И тем необычнее то, что Гойя, который без сомнения был в курсе происходившего в испанской столице, избрал для себя совершенно иной подход к теме. На полотнах, посвященных событию, он предпочел
рассказать о подвиге своего народа. Именно народа, поскольку никаких персонифицированных персонажей на его картинах практически нет.Картин Гойи, посвященных восстанию две: «2 мая 1808 года» (или «Восстание в Мадриде 2 мая 1808 года») и«3 мая 1808 года» (или «Расстрел повстанцев 3 мая 1808 года»). Гойя написал их в 1814 году, после того, как французы были окончательно изгнаны из Испании, а король Фердинанд VII вернулся из Байонны. Формально это был заказ нового испанского правительства, и художник должен был «увековечить посредством живописи героические сцены славной борьбы испанцев с тираном Европы». Но скорее всего эта тема была близка и самому Гойе, поскольку в это время он уже был непререкаемым авторитетом в испанском искусстве, и если бы не имел желания, то не стал бы браться за заказ.
Главное, что сразу бросается в глаза зрителю в первом полотне, - это полный композиционный хаос, удивительный для эпохи упорядоченных классицистических композиций. Но, в данном случае, вместо логичного главного героя (например, им мог бы быть один из командиров-артиллеристов, Веларде или Даоис) центр полотна занимает наполеоновский мамлюк в красных шароварах, падающий с лошади. Причем его фигура вытянута по горизонтали практически параллельно нижнему краю холста. Мамлюка собирается зарезать один из повстанцев, также весьма колоритный персонаж в национальном костюме, похожий на типичного для Гойи махо. В сущности, за исключением, пожалуй, еще одного из наполеоновских мамлюков, сидящего верхом, и трех лошадей, это наиболее тщательно прописанные персонажи.
Остальные участники боя, и французы, и испанцы, показаны так, что они кажутся некоей единой массой, человеческой толпой, слитой воедино. Французов меньше, но они верхом, и лучше вооружены, так что можно понять, что временный успех испанцев, который обозначен падением мамлюка, скорее всего, продлится недолго. И действительно, трагический финал истории можно наблюдать на следующем полотне, гораздо более известном, «Расстреле повстанцев».Здесь как раз главный герой есть, но в его образе, разумеется, воплощается образ героического и страдающего испанского народа. Молодой человек в белоснежной рубашке и светлых штанах стоит на коленях перед расстрельной командой. Он раскинул руки, и это кажется не жестом покорности, а, напротив, несломленного сопротивления. Сцена кажется абсолютно кинематографичной, и абсолютно гениально построенной. Гойя поставил своего героя на колени не только для того, чтобы усилить ощущения трагизма, но и для того, чтобы он не казался выше, чем французские солдаты, и не доминировал над ними, что было бы нелогично.
В данном случае индивидуальных характеристик лишены наполеоновские солдаты с ружьями, что совершенно верно,
поскольку они олицетворяют не только образ врага, но и образ рока. Они расположены гораздо ближе к жертвам, чем это нужно в реальности, что подчеркивает жестокость изображаемой сцены. Драматизма действию придает и фон, черный с красными всполохами и силуэтами зданий. Кстати, многие искусствоведы сходятся во мнении, что городской пейзаж больше напоминает Толедо, а не Мадрид, отсылая зрителя к знаменитому «Виду Толедо» Эль Греко. Очевидно, динамичная архитектура древнего испанского города показалась Гойе более подходящей в данном случае.Примечательно, что картины Гойи, которые в наше время считаются бесспорными живописными шедеврами (особенно «Расстрел»), не были оценены по достоинству его современниками, слишком уж новаторским оказался их художественный язык.
Можно сравнить диптих Гойи с работами других испанских мастеров, посвященных этой теме, даже более позднего времени. Например, есть картина Хоакина Соролья «Смерть Педро Веларде при защите казарм Монтелеон», на которой изображена гибель отважного капитана. Она как раз построена по традиционным канонам батальных классических полотен, с главным героем в центре. Веларде красиво умирает у колеса артиллерийской пушки, его товарищ патетическим жестом указует в сторону врагов, вокруг клубится дым от выстрелов, лежит невостребованное хорошо прописанное оружие и трупы героических испанцев, среди которых есть и одна девушка (возможно, та самая Мануэла Маласанья). Все понятно, логично построено и абсолютно банально, как иллюстрация из школьного учебника. Конечно, никакой гойевской философской глубины и художественной тонкости в этом полотне нет, хотя внешне все абсолютно правильно.Кстати, в период между 1810 и 1820 годами Гойя создал серию из 82 гравированных листов, которая традиционно называется «Бедствия войны» (Los Desastres de la Guerra). Вообще-то сам художник подписал на альбоме, подаренном приятелю, другое название - «Фатальные последствия кровавой войны Испании с Бонапартом и другие выразительные
капричос» (Fatales consequencias de la sangrienta Guerra en España con Buonaparte, Y otros caprichos enfáticos).Здесь Гойя уже более четко и детально разобрал, что несут военные конфликты обычному человеку. Дело в том, что в ту эпоху войну было принято героизировать, и в художественных произведениях, в том числе и в живописных, упор делался на героические подвиги, славу, победоносные сражения. Гойя, пожалуй, первым из художников показал то, что война – это ужас, это боль, это кошмар, в который против своей воли оказываются втянуты все. Все страдают от бедствий войны, все оказываются ее жертвами, и побеждённые, и победители.
