МЕГРЭ И ПРИЗРАК: ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАТОРОВКак найти вдохновение детективному писателю? Некоторые, конечно, черпают идеи из своих внутренних резервов, имея в наличии богатое и изощренное воображение. Но большинство детективщиков просто открывает газету, тем более, что реальные истории подчас оказываются куда фантастичнее любого вымысла, а идеи бывают нужны постоянно, особенно когда автор выпускает по несколько серийных романов в год.
Судя по всему, именно так и действовал Жорж Сименон, за всю творческую жизнь (с 1931 по 1972 год) создавший более 80 романов о комиссаре Мегрэ. Где только не был, и что только не расследовал знаменитый комиссар, но все-таки как дома он чувствовал себя только в Париже, в своем кабинете Дворца правосудия на набережной Орфевр, в парижских бистро, и. конечно, в переулках Монмартра.
Именно там, в самом сердце 18 округа и происходит действие романа «Мегрэ и призрак» (Maigret et le fantôme, 1964). Началось все с того, что комиссар, и без того измотанный бесконечными допросами грабителей ювелирного магазина, узнает о том, что тяжело ранен инспектор Лоньон, самый невезучий инспектор полиции, который постоянно мечтал раскрыть какое-нибудь громкое дело и получить повышение по службе.Мегрэ, разумеется, лично включается в расследование и приходит к выводу, что Лоньон пытался выяснить что-то об одном доме на улице Жюно, который принадлежал некоему богатому голландцу-рантье.
Голландец оказывается известным коллекционером, и вот здесь Сименон включает в свое повествование тему криминала, связанного с художественными подделками. Причем до этого к теме преступлений в области искусства писатель не обращался, довольствуясь вполне банальными ограблениями и убийствами из чисто житейских корыстных побуждений.
И скорее всего именно газетные публикации и подтолкнули Сименона к подобному сюжету. В то время в мире было два самых известных фальсификатора, информация о подвигах которых периодически доходила до широкой публики – Дэвид Штейн и Эльмир де Хори. Кроме того, еще не забылась историяЯна (Хана) ванМеегерена, который снабжал подделками любителей искусства из верхушки Третьего рейха.Ван Меегерен был голландским художником, который не состоялся как самостоятельный
мастер (это довольно типично для фальсификаторов), зато наладил в 1930-е годы производство поддельных работ известных художников, в том числе и Яна Вермеера Дельфтского. Кое-что он даже умудрился продать в коллекцию Геринга. Представить публике поддельного Вермеера и легализовать его оказалось совсем не сложно. Работ Вермеера всего известно около тридцати, и среди них совсем нет полотен, написанных на религиозные темы. Меегерен и воспользовался возможностью заполнить этот пробел.История с подделками вскрылась уже после окончания войны, когда Меегерена обвинили в сотрудничестве с немцами и предательстве. Он понял, что попасть в тюрьму в качестве изготовителя фальшивок гораздо лучше, чем оказаться предателем родины, и, в конце концов, признался в обмане. Самое удивительное, что ему не поверили, настолько талантливыми и убедительными оказались его работы «под Вермеера». Решающим доказательством в его пользу стала, картина, которую он написал, находясь в заключении, под пристальным надзором тюремной охраны. Обвинения в сотрудничестве с нацистами были сняты, и он отделался годом тюрьмы и предписанием вернуть все деньги, полученные мошенническим путем. Речь шла о сумме в несколько миллионов, и таких сбережений у Меегерена, естественно, не было. В конце концов, ему пришлось объявить себя банкротом. Но все же это было лучше, чем лишиться жизни. Впрочем он умер всего год спустя после судебного процесса, в 1947.
Надо полагать, что именно образ ван Меегерена натолкнул Сименона на мысль сделать одного из главных действующих лиц романа именно голландцем.
Дэвид Штейн (Стайн) по рождению был французом, его настоящее имя - Анри Абель Абрахам Хаддад. В 1950-х годах он обосновался в Нью-Йорке, где занимался торговлей произведениями искусства и имел свой салон на Парк-авеню. Дела у него шли прекрасно (он продавал картины якобы известных мастеров по весьма низким ценам), пока не выяснилось, что картины Пикассо, Шагала, Матисса, Дюфи, Ван Донгена, он нарисовал сам.Разоблачил его лично Марк Шагал, который обнаружил в его художественном салоне несколько картин за своей подписью, которых точно не писал. Штайна арестовали, признали виновным в подлоге, и он отсидел несколько лет в американской тюрьме. Впрочем, судья Джозеф Стоун, который вынес ему обвинительный приговор, позволил Штейну заниматься живописью в своем кабинете, и вообще покровительствовал художнику.
После того, как Штейн отсидел свой срок в Штатах, его депортировали во Францию и там добавили еще один срок. Любопытно, что и во французской тюрьме ему официально разрешили рисовать, с условием, что он будет подписывать работы собственным именем.
Штайн приобрел скандальную известность, когда был опубликован дневник его гражданской жены Анны-Марии Штайн («Три Пикассо перед завтраком» (Three Picassos Before Breakfast, 1973)), в котором детально описывался жизненный путь фальсификатора и авантюриста.
Штайн по сути был фальсификатором-одиночкой, а в романе Сименона фигурирует целая преступная группировка с четко
распределенными ролями, так что история следующего мастера подделок, Эльмира де Хори, кажется все-таки более похожей на роман Сименона.Настоящее имя Элмира де Хори - Элемер Альберт Хофман. Он родился в Будапеште и сам утверждал, что его родители – дипломат и дочь банкира. Но судя по всему, на самом деле он был выходцем из еврейского квартала венгерской столицы. Он мечтал стать художником, смог получить профессиональное образование в Мюнхене и Париже, учился даже у Фернана Леже в академии «Гран-Шомьер», но педагоги оценивали его художественное дарование как более чем скромное. Лишь один раз в 1926 году ему удалось выставить в одной из галерей две свои работы, которые, впрочем, никто так и не купил
В 1932 году по семейным обстоятельствам Хофман вернулся на родину в Венгрию,но там его арестовали сначала за призывы к изменению политического строя в Трансильвании, а затем вообще отправили в концлагерь для гомосексуалистов (Хори никогда не скрывал свою сексуальную ориентацию, ему как истинному человеку творчества было глубоко безразлично общественное мнение по этому поводу). Позднее немцы конфисковали все имущество семьи Хофман, а после войны пришедшие к власти коммунисты и не подумали
хоть что-то вернуть назад.Так что вполне логично, что в конце 1940-х годов Хофман объявился во Франции, сменил свою фамилию на де Хори и занялся подделками. В то время он в основном работал под Пикассо, а его любовник и агент Жак Шамберлен помогал ему сбывать подделки. Немного набив руку и заработав относительно приличную сумму, он отправился в Америку, где поселился в Майами. Там он целенаправленно изучал стиль наиболее востребованных художников, Гогена, Ренуара и Модильяни и пытался воспроизводить их работы максимально достоверно. В то врем Хори еще пытался выставлять оригинальные картины под собственным именем, но в очередной раз потерпел фиаско.
В первый раз Хори попал в поле зрения правоохранительных структур в 1955 году, когда одна из его подделок была обнаружена в музее Гарвардского университета, и началось расследование. Де Хори арестовали в Мехико, но вскоре отпустили. Сам он уверял, что подкупил кого-то из
полицейских одной из своих подделок.Впрочем, эта история видимо не прошла бесследно для его психики, и Хори даже пытался покончить с собой (опять же по его уверениям). Но в 1962 году он познакомился с неким Фернаном Легро, предпринимателем, который стал его любовником, спонсором и агентом.
Легро помог Хори уехать из Штатов в Европу, и предоставил в распоряжение фальсификатора собственную виллу на испанской Ибице. Хори жил уединено и никак не афишировал свою деятельность. Впрочем, периодически он опять впадал в депрессию, и тогда качество его подделок резко снижалось.
В середине 1960-х годов техасский миллионер Медоус случайно выяснил, что все лучшие картины в его коллекции, проданные ему Легро, на самом деле – подделки. И тогда за дело взялся Интерпол. Кропотливая полицейская работа позволила выявить изрядное количество поддельных постимпрессионистов и представителей европейского модернизма в коллекциях самых богатых и знаменитых, которые периодически появлялись там в 1950-х, а особенно в 1960-х годах.
И, в конце концов, следователи раскрыли преступную схему: Эльмир де Хори
писал картины под Пикассо, Тулуз-Лотрека, Ван Гога, Матисса, Дюфи, Дерена, Сезанна или еще кого-нибудь из художников, чьи работы пользовались спросом. Затем Легро, который обладал большими связями среди художников и коллекционеров, помещал поддельное полотно среди картин своей коллекции, которая была признана одним из самых значительных частных собраний современного искусства. Очень часто ему удавалось заполучить для этих подделок сертификаты подлинности у самих художников или их наследников. В 1960-х годах многие из этих художников еще были живы, но находились в весьма преклонном возрасте, и, создав за свою длинную творческую жизнь, изрядное количество полотен, не всегда сами помнили, что они писали, а что нет.Хотя стараниями французской полиции афера, организованная Фернаном
Легро, была раскрыта, и он вместе с сообщником был арестован в Швейцарии, единственное, что смогли доказать полицейские, это использование мошенниками поддельных паспортов. До суда дело так и не дошло, Легро исчез, а гениальному творцу фальшивок Элмиру де Хори вообще не смогли предъявить никакого обвинения. Выявить все подделки преступного синдиката тоже не удалось, зато известно, что только с 1961 по 1967 годы за подделки Хори было заплачено более 300 миллионов франков.Схема по которой действовали злоумышленники в романе Сименона также включала в себя гениального художника-фальсификатора Фредерико Палестри, голландца Норриса Йонкера, пропускавшего поддельные полотна через свою коллекцию, хорошо известную в кругах знатоков и любителей искусства, а также
бандитов, которые затем организовывали продажу подделок.Описание того, как Палестри работал над подделками, судя по всему очень близко к тому, как это делал Хори:
«…Перед ним ставили две-три картины какого-нибудь художника. Он ходил вокруг них кругами, словно матадор вокруг быка, а через несколько часов или дней представлял полотно настолько идентичное по вдохновению и манере исполнения, что все принимали его за подлинник…»
В романе Палестри в конечном итоге убивают его подельники, а в реальной жизни, Хори некоторое время прятался в Австралии, а когда вернулся в Испанию, то попал-таки в тюрьму на пару месяцев, но не за подделки, а опять за гомосексуализм.
К середине 1970-х годов Хори приобрел некоторую известность, поскольку в 1969 году
американский журналист Клиффорд Ирвинг написал о нем биографическую книгу «Фальшивка!» (Fake!), по которой в 1974 режиссёр Орсон Уэллс снял фильм «Ф как фальшивка» (F for Fake). И в книге, и в фильме Хори настаивал, что не является мошенником, поскольку никогда не подписывал работы именем того, кому подражал, а само подражание стилю знаменитых мастеров законом не запрещается.Однако, растущая слава не принесла Хори ничего хорошего. В 1976 году испанские власти согласились экстрадировать фальсификатора во Францию, где было возобновновлено расследование по делу о торговле подделками. Семидесятилетний художник предпочел новому
аресту смертельную дозу снотворного. Видимо сил для авантюр у него больше не осталось.Роман «Мегрэ и призрак» (другие варианты русского перевода - «Мегрэ и привидение», «Тайна старого голландца») экранизировался несколько раз в глобальных сериальных эпопеях о Мегрэ. Наиболее примечательные из них – «Расследования комиссара Мегрэ» 1967-90 с Жаном Рошфором («Мегрэ и призрак» - 3 (15) серия 5 сезона) и «Мегрэ» 1991-2005 с Бруно Кремером («Мегрэ и призрак» - 2 (12) серия 4 сезона, действие почему-то перенесено в Финляндию).
