Нет, рано еще показывать в нашей стране работы Фриды Кало. Зрители явно не готовы. Слишком невероятный масштаб личности, слишком яркая индивидуальность в искусстве, ведь она была фактически самоучкой, но сумевшей собственным языком поведать миру о себе, своем мире и, главное, своей боли. Фрида всегда, с самой ранней юности, была свободной и независимой женщиной (что у нас в обществе до сих пор тоже не слишком одобряется), привыкшей самой выбирать себе мужчин.Своего мужа, гениального художника Диего Ривера, она избрала себе еще в подростковом возрасте, разглядев свою судьбу в небрежно одетом толстяке средних лет, который расписывал спортивный зал ее школы. Позднее безо всяких угрызений совести она изменяла своему Диего (который, в сущности, тоже не был образцом добродетели) и с Троцким, и с Романом Меркадором, и с кучей прочих любовников и любовниц.
А еще у нас не любят откровенность, доходящую до мазохизма, а именно в такой форме Кало и рассказывает о себе в своих картинах. Конечно, ХХ век в принципе превознес на пьедестал художника как создателя своего собственного, индивидуального стиля и своего персонального и ни на что не похожего художественного языка. Но только Кало сделала основой своего искусства автопортрет, а все свое творчество посвятила рассказу о себе, о своей боли, о своих переживаниях, страданиях, страстях и разочарованиях.
Ее картины, кроме того, невозможно читать, не зная соответствующей символики, латиноамериканской, мексиканской и ацтекской, с их культом смерти, которому посвящаются особые праздники, с их постоянным возвратом к великому прошлому доколумбовой Америки, и, параллельно с этим, к экстатическому и мистическому восприятию католицизма.
Кало была подчас циничной и вызывающей и в жизни и в своих картинах, и, кажется, имела на это полное право. Она сама говорила, что катастрофа с трамваем, которая навсегда изменила ее жизнь, лишила ее девственности, имея в виду, очевидно не только чисто физиологические моменты (действительно, железный прут пронзил ее тело насквозь от шеи до паха, повредив позвоночник и внутренние органы), но и то, что после этого она уже не смогла бы прожить обычную жизнь молодой девушки из приличной семьи.
Несколько месяцев, которые она провела в постели, восстанавливаясь после катастрофы, сделали ее художницей, и уже одно это свидетельствует о ее необыкновенном таланте, ведь раньше она брала в руки принадлежности для рисования только на школьных уроках.Ее картины стали для нее подлинным спасением, поскольку в них можно было выплеснуть боль, рассказать о неудачных операциях, об абортах, показать свое изуродованное тело, и это не казалось уже уродливым, а становилось прекрасным, становилось объектом искусства, и, в конце концов, становилось легендой.
Конечно, с точки зрения канонического искусствоведения, работы Кало находятся где-то на грани между примитивизмом и наивным искусство, тем более, что художников, не имеющих академического образование, вообще принято относить к области самодеятельного творчества. Но сила художественного самовыражения у Кало такова, что назвать ее работы примитивом просто невозможно и даже оскорбительно.
До определенного момента творчество Фриды находилось несколько в тени по отношению к работам ее блестящего мужа Диего Рибера, культового мексиканского художника. Конечно, всегда были знатоки, которые ценили именно Фриду, охотились за ее полотнами на аукционах, выставляли их в своих частных галереях. Но в 2000-х годах, когда в Голливуде начали снимать фильм о ней, а несколько кинозвезд схлестнулись в борьбе за право воплотить на экране ее образ, в мире началась настоящая «фридомания». Как всегда с разрывом примерно в десять лет ее отголоски дошли и до нас.