БЕЗУМИЕ ИЛЬИ РЕПИНАЧасть 4.
После того, как Наталья Норман ушла сначала из Пенатов, потом из жизни Ильи Репина, а затем и из жизни вообще, роль хозяйки в его усадьбе приняла на себя старшая дочь художника, Вера. Друзья семьи утверждали, что Вера была любимой дочерью Репина. Он считал, что Вера больше всего была похожа на него внешне,именно ее он больше всего писал. И, как это часто бывает, именно ее Илья Ефимович считал и главным своим разочарованием.
Вообще-то Репин был недоволен всеми своими детьми. Ему пришлось смириться с тем, что
его вторая дочь Надежда бросила из-за нервного срыва Бестужевские курсы. Его сын Юрий, который в принципе мог бы стать вполне приличным художником, так и не создал ничего по-настоящему значительного. Как правило, Юрий делал прекрасные этюды или эскизы, а потом бросал их неоконченными.А Вера вообще к сорока годам так и не смогла найти подходящего занятия, хотя Илья Ефимович с энтузиазмом поддерживал все ее начинания. Сначала она решила стать актрисой, и Репин, задействовав все свои связи, устроил ее в Александринский театр. Но там она продержалась совсем недолго. Затем Вера Репина заявила, что хочет учиться вокалу, и Илья Ефимович оплатил ее уроки, которые, впрочем, тоже скоро ей наскучили.
Потом, вполне логично, она попыталась заняться живописью, и отец дал ей возможность работать в своей мастерской и лично занимался ее обучением. В конце концов он полностью разочаровался в дочери и писал ей назидательные письма:
«…Подумай, Вера, серьезно, еще не поздно, для тебя… и постарайся, изо всех сил, взяться за полезную деятельность… Надо не иметь совести, чтобы вечно жить бесполезным трутнем и болтаться по чужим дворам! Это позорная профессия – приживалки – опомнись. Это разврат души и баловство…»Только к младшей дочери Татьяне у Ильи Ефимовича, похоже, особых претензий не было. Она рано вышла замуж и очень скоро оказалась матерью большого семейства и хозяйкой дома, в
общем-то повторив судьбу своей матери Веры Алексеевны.Вероятно, Илья Ефимович был несправедлив по отношению к старшей дочери. Именно Вера приняла на себя все заботы о быте отца в самые сложные годы. Репин жил только творчеством, и его мало волновали житейские проблемы предреволюционных и первых послереволюционных лет, когда усадьба Пенаты неожиданно оказалась за границей, в независимой Финляндии.
В эти же годы у художника появились серьезные проблемы с правой рукой, которая перестала подчиняться художнику (парез? частичный паралич?). Друзья, беспокоясь о психическом состоянии Ильи Ефимовича, начали прятать от него кисти и карандаши, но Репин, не желая отрываться от любимого дела, стал писать левой рукой. Когда ослабевшие, почти негнущиеся пальцы совсем перестали держать палитру, художник скрепил доску для
красок специальными ремнями, перебросил их через шею и продолжал работать. Своё состояние Репин передал на автопортрете, датированном 1920 годом:«…Старик в ветхой спортивной шапочке сидит в кресле, положив на соседний стол локоть вяло упавшей руки. Лицо измученного одинокого человека, живущего в холодной комнате… Без снисхождения к своему несчастью написан этот автопортрет, освещающий последнее десятилетие жизни художника…»
В 1920-е годы к имени Ильи Репина начала проявлять серьезный интерес новая революционная власть Советской России. В 1924 году к восьмидесятилетиюхудожника в Русском музее Ленинграда провели грандиозную выставку, посвященную творчеству Репина, а потом к нему в Пенаты зачастили
посетители из-за границы.Сначала у него побывал Корней Чуковский, его бывший сосед по Куоккале, а затем явилась целая делегация, возглавляемая учеником художника Исааком Бродским. Эта компания гостила у Репина две недели. Если верить отчётам финских спецслужб, то визитеры должны были уговорить Репина переехать на родину. Причем, по поводу посещения Чуковского ходили слухи, что вопреки указаним, полученным с самого верха, писатель «тайком уговаривал Репина не возвращаться». Спустя десятилетия были опубликованы письма Чуковского, из которых следовало, что слухи были не так уж далеки от истины, и писатель прекрасно понимал, что Репин «не должен на старости лет покидать» Пенаты, хотя и скучал по старому другу и звал его в Россию в гости.
Вопрос о возвращении Ильи Репина рассматривался, согласно протоколу заседания Политбюро от 22 мая 1924 года, на самом высоком уровне, и по итогам одного из заседаний Политбюро И. В. Сталин вынес соответствующую резолюцию: «Разрешить Репину вернуться в СССР, поручив тт. Луначарскому и Ионову принять соответствующие меры». В ноябре 1926 года Илья Ефимович получил письмо от К. Е. Ворошилова, в котором говорилось: «Решаясь переехать на родину, Вы не только не делаете личной ошибки, но совершаете поистине большое, исторически-полезное дело». К переговорам был подключён и сын Репина Юрий, однако они завершились безрезультатно, и художник остался в Куоккале.Именно Веру Ильиничну обвиняли в том, что она не позволила своему отцу вернуться в Россию, хотя у Репина и были соответствующие порывы. Например, он очень мечтал посетить свою юбилейную выставку в Ленинграде, а затем еще побывать в Третьяковской галерее и Румянцевском музее (к тому времени уже уничтоженный большевиками) в Москве. Вера, как утверждают, «обещала Илье Ефимовичу сопровождать его в Ленинград и Москву и отказалась выполнить своё обещание». Кто знает, может это как раз она продлила отцу жизнь на те пять лет, которые он еще провел в Финляндии в покое, поводя итоги своего жизненного пути.
Между прочим,через пять лет после смерти Ильи Ефимовича, в феврале 1935 года, сын Юрия Репина Дий (Дмитрий Георгиевич Репин), который был моряком и после нескольких лет плавания вернулся в Куоккалу, попытался нелегально перейти советско-финскую границу, поскольку официального разрешения посетить Советский Союз он не получил. Итог этого побега был трагическим: молодого человека арестовали, а позднее расстреляли как члена сразу двух подпольных антисоветских организаций (Братства Русской Правды и Русского общевоинского союза), за попытку организации покушения на высших руководителей партии и государств,анесмотря на его принадлежность к семье Ильи Репина. Причем гибель внука Ильи Репина постарались максимально засекретить, так что семья о его судьбе очень долго ничего не знала.
К концу 1920-х годов Репин уже сам начал осознавать свое угасание. В 1927 году в письме Минченкову он писал: «Мне в июне стукнет 83 года, время берёт своё, и я делаюсь форменным лентяем». Вера, которая постоянно ссорилась с отцом, уже не справлялась с уходом за ним и вызвала на помощь младшую сестру Татьяну.
Репин очень хотел быть похороненным не на кладбище, а на территории усадьбы. Он много хлопотал об этом, а когда добился разрешения, полностью удовлетворенный сообщил об этом своему старому другу Д.И.Яворницкому:
«Теперь из моего большого окна нижней мастерской я всегда могу видеть свою будущую могилу между двух можжевельников, так похожих на кипарисы»Репин скончался 29 сентября 1930 года и был похоронен в парке усадьбы Пенаты. В одном из последних писем друзьям художник успел попрощаться со всеми:
«…Прощайте, прощайте, милые друзья! Мне много было отпущено счастья на земле: мне так незаслуженно везло в жизни. Я, кажется, вовсе не стою моей славы, но я о ней не хлопотал, и теперь, распростёртый в прахе, благодарю, благодарю, совершенно растроганный добрым миром, так щедро всегда меня прославлявшим…»
Исследователи всегда отмечали некоторую психическую нестабильность Репина:
«…Он замучивал себя работой до обморока… Во время создания той или иной композиции на него нередко нападало такое отчаяние, такое горькое неверие в свои силы, что он в один день уничтожал всю
картину, создававшуюся в течение нескольких лет…»«”Оригинальность”Репина или его чудчества исхдили из какой-то его внутренней сущности, из склада его психики. И только характеромэтой психики можно объяснить, что наряду с величайшим произведениями у него попадаются картины-анекдоты обескураживающей примитивности и недалекости…»
Вероятно, в анамнез Ильи Репина стоит добавить перенесенную в 1877 году малярию, а также вегетарианство, которое вряд ли благотворно сказалось на его организме в зрелом возрасте. Недостаток белков, гемоглобина, некоторых витаминов не остается безнаказанным, отражаясь в том числе и на умственной деятельности человека. Известно, что 20 процентов вегетарианцев пребывают в перманентном состоянии депрессии, а около 30 процентов людей, которые совсем не употребляют животные белки, страдает от разнообразных тревожных расстройств и подвержены паническим атакам и приступам тревоги.
В последние годы жизни Репин ко всему прочему стал очень подозрительным. Посетившие его в 1925 году Корней Чуковский и И.Я Гинцбург были поражены произошедшими в нем переменами: «… даже милого своего Элиаса <Гинцбурга>, которого знал с детства, заставил первым попробовать шоколадные конфеты, которые тот привез ему в подарок…» К тому же всегда присущая художнику скромность в бытовых тратах в эти годы превратилась в явно
излишнюю экономию, доходившую до скаредности.Считается, что на протяжении большей части жизни Илья Репин страдал эмоционально-неустойчивым расстройством личности, что проявлялось в склонности к конфликтам, неожиданным поступкам, вспышкам гнева и непредсказуемым настроениям. К концу жизни, видимо у него начала формироваться параноидная симптоматика, возможно, органического происхождения.
Но все-таки, несмотря ни на что, он был гением.