АРКАДИЙ РЫЛОВ. ЗЕЛЕНЫЙ ШУМЯ уже писала о том, что русское изобразительное искусство литературоцентрично по определению, причем литературную основу можно найти не только в жанровых композициях, но даже и в пейзаже, наименее идеологизированном из всех художественных жанров.
Вот и картину «Зеленый шум» Аркадия Рылова традиционно нагружают самыми разными смыслами и значениями, причем даже и такими, о которых сам художник и не помышлял. Вообще, Рылов прошел довольно непростой путь, прежде чем стать художником, и очень ценил то, что ему это в принципе удалось. Даже учителя он фактически выбрал себе сам.
Когда юный уроженец Вятской губернии Аркадий Рылов в 1888 году приехал в Петербург, то сначала он увлекся работами модного в то время пейзажиста К.Крыжицкото, потом понял, что «настоящая природа» - у Левитана, и, наконец после нескольких лет занятий в Училище Штиглица, а
потом и в Академии художеств, пришел в мастерскую Архипа Куинджи. И это может свидетельствовать о поэтическом и романтическом отношении к природе, которую Рылов обожал во всех ее проявлениях. Именно в лице Куинджи он нашел наставника и старшего товарища, который чувствовал природу именно так, как чувствовал и воспринимал ее Рылов.С начала 20 века работы Рылова начинают привлекать внимание публики и критиков. И первой картиной, которая принесла художнику настоящую славу стал «Зеленый шум», написанный в 1904 году.
В своих воспоминаниях Рылов описал обстоятельства, при которых у него возникла идея этого полотна:
«…Жил я летом на крутом, высоком берегу Вятки, под окнами шумели березы целым днями, затихая только к вечеру; протекала широкая река; виднелись дали с озерами и лесами. Там аллея старых берез, идущая от дома в поле, тоже всегда шумела. Я любил ходить по ней и писать и рисовать эти березы. Когда я приехал в Петербург, то в ушах у меня остался этот «зеленый шум». Я удивился, что Архипу Ивановичу [Куинджи] понравилась эта картина, и был, конечно, страшно рад. Позвали Богаевского, и стали втроем курить и мирно беседовать. Богаевский, увидев мою картину, стал декламировать некрасовское стихотворение «Идет, грядет Зеленый Шум…» Тогда и дано было название картине…»Из этого отрывка следует, что идея картины возникла из непосредственных впечатлений художника, из наблюдения природы, а вовсе не как иллюстрация к стихотворению Некрасова, которое Рылов к тому же цитирует не совсем точно. Идея о связи картины и стихотворения появилась даже не у него самого, а у его приятеля и также ученика Куинджи Константина Богаевского. Так что первичным здесь был авторский замысел, а привязка к литературной основе возникла уже позже, постфактум.
Чем же поразил этот пейзаж современников, что увидели они в нем нового и необычного? На
первый взгляд, картина имеет классическую композицию. Пространство холста четко структурировано. Передний план занимают две группы берез, справа и слева, центр полотна акцентирован просветом между деревьями. Через него перед зрителем открывается захватывающая перспектива реки Вятки и заречных далей. Кроме того непосредственно в самой середине холста мы видим ладьи под манящими белыми парусами, единственные элементы пейзажа, которые свидетельствуют о присутствии человека. Кстати, такие ладьи были привычным элементом пейзажа в Вятской губернии в то время.Но полотно организовано так, словно зритель находится на высоком и крутом берегу реки. Это позволило художнику понизить линию горизонта, и соответственно увеличить и расширить перспективу с просторным небом и заливными лугами на заднем плане.
Изображая деревья, листву которых буквально рвет ветер, художник использует чисто импрессионистическую технику, которая повышает динамику изображения. Зритель как будто на самом деле слышит шум листвы.
Рылов использует яркую сине-зеленую цветовую гамму, и это позволяет художнику проявить предельно романтическую эмоцию, но отнюдь не высказать какую-то содержательную мысль. Картине присущи экспрессия и предельно выраженный декоративизм.
Для того, чтобы реализовать свой замысел, художник располагает березы с листвой интенсивного зеленого цвета по диагонали на фоне спокойного голубого неба. Напряжению в картине добавляют фиолетовый цвет реки, переливающийся бурым и разными но неизменно форсированными оттенками зеленого.
Рылова очень удивило всеобщее бурное восхищение картиной. Он никак не мог понять, что публика восприняла его чисто художественную композицию как некий революционный призыв или предвосхищение грядущих бурных политических событий следующего 1905 года. Ветер, треплющий листву деревьев, публика восприняла как символический обновляющий ветер будущей революции. Но художник вовсе не был пророком, его вообще не волновали общественные волнения. Он просто рисовал то, что видел, и что ему было близко и понятно. Символическое значение знамения времени картине приписали современники.P.S.Кстати, поскольку картина оказалась столь удачной, Рылов исполнил несолько ее повторов и вариантов.