ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ: СЮЖЕТЫ
АЛЕКСАНДР ЛАКТИОНОВ. ПИСЬМО С ФРОНТАЕсли какое-то произведение искусства именуют хрестоматийным, то скорее всего под этим подразумевается, что картина является самой типичной и известной в творчестве ее автора. Но это же определение может иметь и другой смысл, прямой, который предполагает, что эта картина составляет часть учебного пособия, хрестоматии, иначе говоря.
Вероятно все, кто получил среднее образование в отечественных школах, сталкивался с насущной необходимостью написать сочинение по картине. Безусловно, лидером среди художественных образцов такого сорта был пресловутый шедевр Федора Решетникова «Опять двойка», и целые поколения школьников были вынуждены вникать в тонкости взаимоотношений
членов многодетной семьи, изображённой художником, причем для многих торжеством логического анализа было обнаружение в портфеле главного героя картины пары коньков вместо учебников.К таким же картинам из школьного пособия относится и полотно Александра Лактионова «Письмо с фронта». Лактионов, безусловно не являлся художественным гением, многие его работы вполне справедливо и довольно жестко были раскритикованы его коллегами и искусствоведами. Но и у таких крепких и довольно посредственных профессионалов бывают моменты, когда совершается реальный прорыв, и на холсте возникает если не шедевр, то действительно выдающееся произведение искусства. Вот и «Письмо с фронта» заслуживает более детального рассмотрения, нежели описание из школьного сочинения.
Александр Лактионов, уроженец Ростова-на-Дону, для советского времени имел идеальную биографию. Он был сыном кузнеца и прачки (то есть происходил из рабочей среды), сам начал свою трудовую деятельность, работая сначала каменщиком, а потом чертежником. В 1930 году, когда ему исполнилось 20 лет, вместе с двумя приятелями отправился в Москву учиться на художника. Его работы посмотрели Грабарь, Нестеров и Малютин и рекомендовали молодому человеку ехать в Ленинград, где как раз был набор в Академии художеств (а, точнее, в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им.И.Е.Репина) в мастерскую Исаака Бродского.Когда Александр Лактионов (и его друзья Николай Тимков и Петр Келлер) добрались до Ленинграда, оказалось, что набор в мастерскую Бродского уже закончен. Но молодой человек проявил настойчивость (или продемонстрировал свою незаурядную художественную одаренность), и Бродский взял его сверх набора, а его друзьям посоветовал приехать через год. Кстати, и Тимков, и Келлер последовали совету Исаака Бродского и оба на следующий год были приняты в художественный институт в мастерскую пейзажной живописи.
Так что Лактионов получил достаточно фундаментальное художественное образование, включавшее и изучение творчества старых мастеров, причем как творческого наследия в целом, так и художественных приемов и техники в частности. Всю жизнь Лактионов ориентировался на девиз Исаака Бродского «Ближе к натуре!»
Когда началась война, Лактионов, который в то время преподавал в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры, вместе с семьей был эвакуирован в Самарканд. Затем, в 1944 году он вернулся из эвакуации в подмосковный Загорск. Он писал об этом времени в своих воспоминаниях следующее: «…Я с моей большой семьёй жил в Троице-Сергиевой лавре. Там в стене кремля была когда-то бойница для пушки, а впоследствии устроена большая келья…»
В 1945 году Лактионов получил заказ на свою первую большую картину. Фактически, это вообще была его первая картина на свободную тему. До этого художник в основном писал портреты («Портрет О. Н. Лактионовой» (1939), «Портрет И. И. Бродского» (1939—1940), портреты актёров МХАТа В.И.Качалова, О.Л.Книппер-Чеховой, Н.П.Хмелёва (все – 1940)).
Идея полотна возникла, когда однажды во время прогулки по Загорску Лактионов встретил солдата с перевязанной рукой, который искал адрес, чтобы передать письмо родным своего фронтового друга. Этот солдат кроме того опирался при ходьбе на палку, так что бродить по городу в поисках нужного дома ему было нелегко. Лактионов помог ему побыстрее дойти до места, а потом был свидетелем теплой встречи и всеобщей радости по поводу получения долгожданной весточки с фронта от кого-то из близких.
Надо признать, что умение найти в банальной бытовой ситуации нечто знаковое, то, что может оказаться символом эпохи,
действительно отличает хорошего профессионального художника от ремесленника и поденщика, которой всего лишь умеет рисовать. Вот и Лактионов смог из обыденной сценки из жизни создать нечто гораздо более значительное.Стоит добавить, что в качестве сюжета для своей картины он рассматривал и другие варианты, но остановился все-таки именно на этом. Лактионов начал работу в том же 1945 году, а закончил картину только через два года, в 1947 году (умели тогда работать тщательно и со смаком).
Всех пятерых персонажей картины Лактионов нашел среди своих друзей и родных. Для образа солдата-письмоносца художник попросил позировать своего приятеля, также художника В. И. Нифонтова. Нифонтов тогда только вернулся с фронта, где служил в десантных войсках. Он постоянно ходил, как и положено, в армейской форме, и«всем своим бравым видом просился на холст. Только руку пришлось бинтом привязать и слегка опереть на рукодельный костылик-палочку...»
В роли женщины с конвертом в руке выступила родная тетка Лактионова, Евдокия Никифоровна. Мальчиком в синей кепке (больше похожей на бейсболку), читающим письмо, стал сын художника Сергей, которому тогда было семь лет, а девочкой с косами в вышитой блузке, стоящей спиной к зрителю, -его младшая дочь Светлана. И, наконец, симпатичная соседка Лактионовых, позировала ему в образе девушки в зеленой кофточке, с красной повязкой дежурной ПВО.
Почему-то даже во вполне профессиональных описаниях картины Лактионова «Письмо с фронта» их авторы иногда скатываются в школьный анализ эмоциональных реакций персонажей и их взаимоотношений, задаваясь вопросами:
- нравится ли солдату девушка, или же он, скорее, симпатизирует женщине постарше, вероятно, жене его фронтового товарища?
- нравится ли солдат девушке, или же ее больше интересует содержание письма?
- что именно написано в письме, которое старательно читает мальчик, радостные ли там новости или, наоборот, печальные?
- являются ли мальчик, читающий письмо, и девочка с косами, братом и сестрой, или они лишь соседи и друзья?
- в каких вообще родственных и прочих отношениях состоят герои, присутствующие на картине, и отсутствующий автор письма?
Таких вопросов можно придумать необычайно много, так что при наличии некоторой доли фантазии (отчасти, вероятно, извращенной), из картины «Письмо с фронта» удастся легко соорудить сценарий для небольшого сериала.
Но на мой взгляд картину Лактионова стоит рассмотреть именно как произведение живописи. Так что начнем с композиции,
которая построена довольно необычно для картин русских художников соответствующей эпохи. Группа персонажей скомпонована очень плотно, причем границы, в которых происходит действие жестко очерчены дверным проемом. Классический прием с дверным проемом, который может восприниматься не только как ограничитель пространства, но и как окно в некое иное измерение, использовал еще Веласкес в своих «Менинах». Так что, судя по всему, начиная работу над «Письмом с фронта» Лактионов сознательно или подсознательно опирался на канонические художественные образцыПерсонажей картины пятеро, они распределены как будто по вершинам пятигранника (или звезды, если предположить обращение к советской символике): две пары составляют девочка и женщина, и мужчина и мальчик, именно в таком сочетании, а вершиной оказывается девушка в зеленой кофточке, помещённая в самый центр полотна.
Отсюда следует вывод, что именно она является главной героиней картины, воплощая в себе образ весны, молодости, и, очевидно, победы. Ее взгляд направлен на девочку с косами, которую можно воспринимать как символ будущего. Судя по всему, когда Лактионов писал образ своей девушки, он держал в памяти знаменитую «Девушку,
освещенную солнцем» Валентина Серова. Героиня Лактионовазалита солнцем вся целиком, она как будто купается в нем, а ее ослепительная улыбка добавляет картине еще больше тепла и света.В паре девочка-женщина, обе героини находятся чуть за гранью света, они обе стоят за порогом, но если девочка явно собирается выйти на солнце, ее ноги показаны в движении вперед, то старшая героиня устойчиво и прочно стоит на своем месте. В определенном смысле, эту женщину в простой белой блузке и широкой темной юбке можно воспринять как более общий образ, воплощающий понятия материнства и супружества.
Мальчик, читающий письмо, явно задумывался автором как центр композиции (хотя на деле центром оказалась девушка, а его художник отчетливо сдвинул вправо), поскольку именно на него устремлены взгляды присутствующих. Вместе с тем вместе с мужчиной-солдатом, он образует вторую пару, где также противопоставляется настоящее (солдат) и будущее (мальчик). Складывается впечатление, что мужчины на картине охраняют границу между светом и тенью. Однако, солдат ранен, его единственное оружие – палка, заменяющая ему трость. А мальчик с письмом еще слишком мал. Художник сделал его пионером, но на самом деле семилетний Сергей Лактионов мог быть в лучшем случае октябренком и первоклассником. Так что для того, чтобы полноценно охранять свет как воплощение будущего и счастья, солдату еще нужно вылечиться, а мальчику – вырасти.
Впрочем, задний план картины дает оправленную надежду, что на это времени будет достаточно. Задний план картины представляет собой песчаную площадь с небольшими участками травы, через которую идет еще один военный. Золотистый цвет песка перекликается с желтоватыми стенами домов, а над всем пространством сияет ярко-голубое небо с нежными, почти тающими белыми облаками.
Центр картины кроме всего прочего фиксируется шпилем церковной колокольни, расположенным прямо над головой у девушки в зеленой кофточке, что также может показаться довольно символичным, особенно для картины, выполненной в конце 1940-х годов.
Искусствоведы обычно пишут, что художник «…мастерски передал цветовые и светотеневые свойства натурных планов, их переходы, а также настроение персонажей…» Но вот никакой импрессионистической спонтанности у Лактионова не наблюдается, при всем его внимании к передаче света, картина настолько жестко выверена с точки зрения композиции, что
кажется, скорее постановочным кадром из фильма, но никак не реальной сценкой из жизни.Как бы там ни было, но картина получилась по-настоящему выдающейся, что было отмечено и официально, поскольку в 1948 году Лактионову была за нее присуждена Сталинская премия. Вполне заслужено, между прочим.