БЕЗУМИЕ ВАСИЛИЯ ВЕРЕЩАГИНАЧасть 21. Филиппины-1
Василий Верещагин всегда очень внимательно следил за тем, что происходит в мире, даже в самых отдалённых краях. Он постоянно думал о том, куда бы еще съездить, в какие недоступные и неизведанные края. И вот когда в самом начале 1900-х годов у него, наконец, появились деньги после продажи серии «1812 год» и коллекции русских раритетов Николаю II, он обратил свой взор в абсолютно экзотическую для русского человека сторону – на Филиппины.
В 1898 году случился военный конфликт между США и Испанией. В то время в двух крупных испанских колониях, на Кубе и на Филиппинах началось национально-освободительное движение. В ситуацию вмешалась Америка (как это для нее типично) и потребовала от Испании признать независимость Кубы и вывести с острова свои войска. Испания отказалась, и Штаты начали против нее военную компанию в бассейне Карибского моря, а заодно и в районе Филиппинских островов.
Конфликт длился недолго, более мощные военно-морские силы США уничтожили испанский флот, а их десантные войска высадились в испанских колониальных владениях. Итогом кампании было подписание договора 10 декабря 1898 года в Париже по которому США приобретали прежние испанские колониальные владения – Кубу, Филиппины, Пуэрто-Рико и до кучи еще несколько мелких островов в Тихом океане.
Верещагин с каким-то романтическим интересом следил за сообщениями об этой локальной войне, и принял радикальное решение отправиться за новой порцией впечатлений и творческим вдохновением на Филиппины. Заодно он решил побывать в еще нескольких странах, куда ему прежде не доводилось заезжать. Ему очень хотелось побывать в Китае и Японии, на острове Цейлон, а заодно заехать на Кубу. Путешествие предполагалось долгим и сложным, так что семью он брать с собой не стал
(младшей дочери Верещагина Лидии едва исполнился год к тому времени).Василий Васильевич отправился в путешествие 2 января 1901 года из Одессы на большом океанском пароходе «Саратов», который направлялся на Дальний Восток. В числе пассажиров были и солдаты, которые отправлялись служить в Порт-Артур.
Поначалу путешествие было довольно неприятным, зима в России в тот год выдалась суровой, черное море затянули льдины, и мощный пароход пробивался сквозь них словно настоящий ледокол. Только когда судно миновало
Босфор и вышло в Мраморное море, погода стала более комфортной.В ожидании прохода через Суэцкий канал «Саратов» некоторое время стоял в Порт-Саиде, и Верещагин вместе с остальными пассажирами получил возможность ступить на африканскую землю, пройтись по местным лавкам и рынкам, поглазеть на разные экзотические диковинки.
Василий, как всегда стесненный в средствах, покупать ничего не стал. Вместо этого он просто прогулялся по городу, отметив странный местный контраст: египтяне ликовали по поводу празднования курбан-байрама, а англичане, которых в городе было очень много, пребывали в трауре из-за ожидавшейся кончины королевы Виктории.
Поскольку среди пассажиров корабля было много офицеров, служивших на Дальнем Востоке, Верещагин постарался максимально подробно расспросить их о ситуации в Китае, куда он тоже собирался заехать, и где как раз незадолго до этого случилось восстание ихэтуаней (более известно
как Боксерское восстание).Выйдя в Красное море, капитан «Саратова» направил корабль в Перим, не самый популярный пункт среди путешественников, которые надеялись побывать в более интересном для них Адене. Причина этого была проста: на Красном море царила безумная жара, и к тому же фарватер считался не безопасным. Ближе к Периму стало немного прохладнее, так что Верещагин записал в дневнике:
«…стало возможным ходить и заниматься, не обливаясь потом…»
Перим, расположенный на небольшом одноименном островке в Баб-эль-Мандебском проливе, показался художнику исключительно скучным и даже жалким местом как с точки зрения пейзажа, так и жизни в целом. Познакомившись с неким англичанином, который прожил в Периме двенадцать лет,
Верещагин поразился, что тот за это время не спился и не сошел с ума.После Перима «Саратов» вышел в Индийский океан и направился к Цейлону. В Коломбо корабль пришел в ночь с 23 на 24 января, и стоянка продолжалась несколько дней. Вот здесь Верещагину очень понравилось. Он был в восторге от широких улиц, обсаженных пальмами и банановыми деревьями, от зеленых бабочек, которые прятались среди кустов и листвы деревьев, от бесконечных чайных плантаций. Вместе с другими пассажирами художник посетил местный музей, полюбовался местной флорой и фауной, представленной там, сравнил произведения народных промыслов с тем, что в свое время он видел в Индии и пришел к выводу, что они практически неразличимы, и под
конец раскритиковал местную священную реликвию – зуб Будды. Верещагин утверждал, что для человека он слишком велик, и скорее всего принадлежал какому-то животному.Путь из Коломбо в Малаккский пролив был гораздо более приятным. Удушающая жара смягчилась, океан был спокойным, и на его поверхности время от времени появлялись кашалоты, пускавшие фонтанчики воды. Но при приближении к экватору жара опять усилилась, а океанская вода из голубой превратилась в темно-зеленую. Корабль прошел вдоль берегов Суматры и сделал очередную остановку в Сингапуре.
Там Верещагин собирался пересесть на другой корабль, который шел бы в Манилу, поскольку путь «Саратова» лежал дальше на Нагасаки и Порт-Артур. Василий остановился в лучшей гостинице города «Раффлз-отеле», и первым делом выяснил, что ближайший рейс в Манилу будет через три дня. Туда как раз
шло немецкое торгово-пассажирское судно «Чинг-Мей» компании «Бен-Мейер».Василий немедленно заказал билет и отправился в американское консульство, оформлять себе визу. К удивлению художника обязанности консула выполнял местный дантист, который прежде чем поставить в паспорт Верещагина соответствующий штамп, потребовал от него во-первых предоставить справку об отсутствии нежелательных болезней (оформляется у ближайшего врача за минимальную плату) и, во-вторых, заполнить анкету из двадцати вопросов, довольно странных по мнению художника:
· Заплатил ли сам за свой проезд, или оный был оплачен другим лицом или компанией, обществом, муниципалитетом, , правительством (спрашивается, какая разница, кто заплатил за билет твой двоюродный дедушка или твой начальник)?· Есть ли деньги, и если есть, то больше ли 30 долларов; если же меньше, то сколько именно (29 или 31 доллар – кардинальная разница, еще спросите откуда они взялись, эти 30 долларов)?
· Не к родственникам ли едете, если да, то к кому именно, их имя и адрес (а какое ваше собачье дело)?
· Не сидел ли в тюрьме или работном доме, не пользовался ли благотворительной помощью (если смог достать 30 долларов, то какая разница, где и по какой статье сидел)?
Остальные вопросы были в том же духе, так что Василий весь взмок, пока заполнил анкету целиком. Позднее он писал, что никогда так не уставал, исполняя в общем-то пустые формальности. Но зато визу ему дали, и вдобавок он получил целых два свободных дня, чтобы осмотреть все самое интересное в Сингапуре.
Сингапур Верещагину очень понравился:
«…красивый город, обстроенный порядочными зданиями на многих улицах, а главное, с чудной растительностью, все
украшающей, всему придающей сказочно интересный вид. Все эти пальмы всевозможных сортов, в больном чахоточном виде пленяющие нас в наших европейских оранжереях, тут буквально блещут красотой форм и красок. Зелень поразительно сильна и ярка – невидевшему трудно поверить…»С большим любопытством художник бродил по китайским кварталам, его очень интересовали тамошние жители, ведь позднее он собирался посетить и Китай. Верещагина более всего поразило феноменальное трудолюбие китайцев:
«…Никаких передышек, никаких праздников на неделе у них не существует; китайцы работают круглый год, за исключением периода в пятнадцать дней, справляемого вслед за Новым годом…»
Художник посетил и ботанический сад Сингапура, «красоту растительности которого трудно себе представить…»
Вдоволь нагулявшись по городу, Василий Верещагин, наконец, загрузился на пароход «Чинг-Мей», который отправился в рейс на Манилу.
Продолжение следует…