БЕЗУМИЕ ВАСИЛИЯ ВЕРЕЩАГИНАЧасть 22. Филиппины-2
Пароход «Чинг-Мей» вышел в Южно-Китайское море и направился в сторону острова Борнео, а затем вдоль его северного побережья. Достигнув небольшого островка Лабуан, корабль сделал остановку в порту одноименного городка. Капитан собирался пополнить там запасы угля и сразу же отправиться дальше. Но стоянка затянулась.
Как оказалось, путешественникам не повезло, поскольку китайцы, составлявшие в Лабуане основную часть трудящегося населения, как раз в это время праздновали свой китайский Новый год, и потому отказались работать. Видимо погрузка угля в трюмы парохода даже за двойную плату могла здорово рассердить их китайских богов. А потому до окончания праздника пассажиры были вынуждены пребывать в Лабуане.
Верещагин воспользовался местным телеграфом, чтобы отправить телеграмму
жене в Москву, а потом принял приглашение капитана и его помощника съездить в гости к их приятелю, англичанину, который более тридцати лет жил на соседнем небольшом островке и занимался разведением кокосовых пальм. Местные считали его «раджой», хотя на самом деле он был всего лишь плантатором.Верещагину понравилось плавание на лодке, и остров, плотно засаженный пальмами и мускатными деревьями, показался завораживающе экзотичным. Хозяин был рад принять у себя гостей, а услышав имя Василия Верещагина, радостно сообщил, что знает, что это – известный художник и даже читал о нем статью в журнале.
«Раджа» познакомил гостей со своей молодой женой, красоткой из местных, спел им застольную ирландскую песню, попросил всех расписаться в гостевой книге и налил щедрую порцию виски. Верещагин был очарован. Вот только угощение, состоявшее целиком из кокосовых орехов, разочаровало художника. Маслянистый кокосовый сок показался Василию омерзительным на вкус, возможно с непривычки.
По возвращении путешественников с острова выяснилось, что китайский Новый год, наконец-то завершился традиционными фейерверками, китайцы, потратившие на его празднование все деньги, охотно занялись погрузкой угля в трюм парохода, и через несколько часов судно взяло курс на Манилу.К тому времени Верещагин скорректировал свои планы. Судя по всему дела требовали его присутствия в России по крайней мере к концу апреля, так что он был вынужден в этот отказаться и от поездки на Кубу, и от путешествия в Китай и Японию, а также сократить свое пребывание на Филиппинах.
Известно, что 6 апреля он отправил своему другу А.В.Жиркевичу письмо из Москвы с кратким упоминанием о своем пребывании в Маниле:
«… Я воротился из Манилы, сделавши там путевые этюды из малой войны guerilla – между американцами и филиппинцами…»
Поскольку путь из Манилы до Одессы занимал примерно двадцать дней, можно предположить, что художник жил на Филиппинах приблизительно два месяца, с середины
января до середины марта 1901 года.Первым, что поразило Верещагина в Маниле, была жара, одновременно влажная и удушающая. Для человека, рожденного на севере России переносить ее, конечно же, было очень сложно. Следующим, что бросалось в глаза, были американские флаги, знак присутствия США в этом регионе. Звездно-полосатые флаги развивались абсолютно везде, на всех более-менее значимых зданиях города. В городе было неспокойно: по улицам маршировали американские военные, оккупационные власти периодически устраивали облавы на местных партизан, партизаны же устраивали акции устрашения. Взрывы и локальные нападения на американские казармы.
Верещагин же с энтузиазмом взялся за дело и начал с удвоенной энергией, невзирая на жару, писать этюды к своей новой задуманной серии.Он выезжал и за пределы города, чтобы увидеть и запечатлеть местную дикую природу, бывал он и на острове Лусон, отличающимся большим разнообразием ландшафтов от горных хребтов, поросших лесами, до возделанных крестьянами речных долин с плодородной почвой.
Позднее сын художника писал, что «…отец места сражений, беседовал с
участниками боев. Как всегда он сделал много набросков местности, зарисовок типов местного населения, американских солдат и т.п. Все это должно было послужить вспомогательным материалом для дальнейших картин. Одновременно он знакомился с американской армией и при этом не только делал зарисовки, но и привез домой образцы обмундирования, оружия и снаряжения…»То есть как и всегда в путешествии, Василий Верещагин начал собирать очередную коллекцию диковинок. Более того, он привез в Москву еще и форменное платье медсестры из американского военного госпиталя, а также настоящую госпитальную койку. Все это было совершенно необходимо для того, чтобы завершить в своей мастерской Москве так называемую «Госпитальную серию». Также для создания максимально вдоновляющец атмосферы, Верещагин установил в мастерской чучело лошади с седлом, переметными сумами и карабином. Он работал над серией в летней мастерской, причем
исключительно в солнечные дни.«Госпитальная серия» состоит всего из пяти картин, которые рассказывают печальную историю американского солдата, раненого во время военного конфликта на Филиппинах, а впоследствии умершего в госпитале. Полотна последовательно выстраиваются в своеобразную живописную повесть, почти что комикс, только без подписей (да они в сущности и не нужны):
1. «Раненый» - всадник с окровавленной повязкой на голове смотрит вдаль, мужественно стараясь не замечать боли;
2. «В госпитале» - товарищи на носилках приносят героя в госпиталь, его встречает медсестра, на заднем плане два врача со скорбными лицами. Солдаты смотрят на медсестру вопросительно, но по ее печальному виду и по выражению лиц врачей зритель понимает, что шансов выжить у раненого нет;
3. «Письмо на родину» («Письмо матери») – собравшись с последними силами, умирающий солдат диктует медсестре слова прощания с близкими;
4. «Письмо прервано» - диктовка остановилась, раненый потерял сознание, встревоженная медсестра проверяет его пульс;
5. «Письмо осталось неоконченным» - солдат умер, несмотря на все усилия медсестры и, вероятно. Врачей, которые постарались сделать для него все возможное.
Общий светлый колорит и аскетичный фон «Госпитальной серии» выглядит нейтральным, не отвлекая зрителя от главного – трагической истории молодого американского солдата, и будничного подвига госпитальной медсестры, очевидно переживающей смерть каждого своего подопечного как личное горе.
Между прочим, для образа медсестры художнику позировала его любимая жена Лидия Васильевна (как мы помним, свою первую супругу Елизавету Кондратьевну Верещагин не запечатлел ни на одной картине). Моделью для образа солдата послужил постоянный помощник художника, Василий Платонович.
Биографы Василия Верещагина обычно старались подчеркнуть его симпатии к филиппинским партизанам и его
положительное отношение к их герилье против американцев, но тем не менее "Госпитальная серия", самая эмоциональная во всем творчестве художника, посвящена трагедии имеенно американского солдата.В целом, Верещагин остался не очень доволен своим последним путешествием. Свой грандиозный план он не выполнил, а ему так хотелось попасть еще хотя бы в Китай. Но он был уже не так молод как прежде (59 лет), и его болячки обострились от тяжелого тропического климата:
«…Ехать в Китай значило употребить еще месяца три времени, которых у меня не было. Впрочем, Китай не ушел и не скоро еще уйдет. Уж и жарко же в тропиках – когда был молод, меньше чувствовал муку от этой убийственной температуры – что-то трудно передаваемое!»
Но и сидеть дома в кругу семьи Василий Верещагин совершенно не собирался, его манили новые, еще неизведанные земли и новые далекие путешествия…
Продолжение следует…