БЕЗУМИЕ АЛЕКСЕЯ ВЕНЕЦИАНОВАЧасть 1.
В 18 веке очень многие предприимчивые люди стремились не в Америку, с которой тогда еще было ничего не понятно, а в Россию, где со времен Петра Первого весьма уважали иностранцев и давали им карт бланш во всех их начинаниях, а кое-кто и вообще, так сказать, «попадал в случáй», и становился лицом, вхожим в высшие властные круги. Для многих иностранцев, исповедующих православие, Россия вообще была почти что землей обетованной, где ни турки-мусульмане, ни европейцы-католики, не будут преследовать их за веру.
Видимо, исходя из подобных соображений, и переехала в Россию из Греции семья Проко (по разным данным или Михапуло-Проко, или Фармаки-Проко): Теодор и Анжела с сыном Георгием. Семья сначала перебралась в Болгарию, затем оказалась в Нежине, в Малороссии. Именно там Проко получили прозвище Венециано, которая позднее стала их фамилией. Вероятно, корни их надо искать в той части Греции, которая находилась под властью Венецианской республики.
Сын Георгия Проко уже поселился в Москве и именовался в официальных документах Гаврилой Юрьевичем Венециановым,
«московским купцом, греком». Видимо, семья Проко изначально занималась торговлей, и Гаврила Юрьевич вполне успешно продолжил фамильные традиции. Обосновавшись в Москве, он начал торговать луковицами тюльпанов, ягодными кустами (по большей части различными сортами смородины), ягодами для варенья (очевидно, в 19 веке существовали серьезные различия между ягодами для десерта и ягодами для варенья), а также недорогими картинами не самых известных художников, предназначенными для украшения интерьеров в домах и квартирах, так сказать, тогдашнего «среднего класса». Надо полагать, что детство, проведенное в лавке отца не только среди ягод и цветов, но и среди картин, как раз и пробудило у юного Алеши Венецианова интерес к искусству.Гаврила Венецианов женился на Анне Лукинишне Калашниковой, также представительнице московского купеческого сословия, а их сын Алексей родился 7 (18
по новому стилю) февраля 1780 года. Судя по всему, детство у Алеши Венецианова было вполне счастливым и благополучным. В семье был достаток, а родители обожали сына и потакали всем его капризам. Когда у мальчика проявился явный художественный талант, и он начал заваливать дом своими рисунками – копиями известных картин и портретами приятелей, родители отнеслись к этому довольно снисходительно. Есть легенда, что Венецианов, которого отдали учиться в частный пансион, на всех уроках только и делал, что рисовал, и его отметки были такими скверными, что стал вопрос об отчислении. Но его отец как-то уладил дело, и мальчика оставили в покое, а пансион он, в конце концов, как-то закончил.Гаврила Венецианов, конечно, видел в Алексее продолжателя своего бизнеса, но, тем не менее, когда стало ясно, что кроме искусства мальчика ничего не интересует, лично купил книгу «Любопытный художник и ремесленник», и презентовал ее сыну. Надо полагать, что это
было что-то вроде самоучителя для начинающих художников, и Алексей проштудировал пособие от корки до корки.Часто утверждается, что Венецианов вообще был самоучкой, во всяком случае, на первом этапе своей творческий карьеры. Действительно, нет никаких документально подтвержденных сведений, что кто-то с ним занимался, или что он работал в какой-нибудь художественной мастерской. Но племянник Алексей Гавриловича, Н.Венецианов, в воспоминаниях о дяде, опубликованных уже после его смерти, утверждал, что был некто Пахомыч, который научил юного Алексея элементарным техническим приемам художника: составлять краски, готовить и грунтовать холст, натягивать его на подрамник, работать в разных техниках, в частности пастелью и маслом. Во всяком случае, очевидно, что уже самые первые работы Венецианова, относящиеся к самому началу 19 века, свидетельствуют о том, что некоторые профессиональные навыки у него к тому времени были. А учился он по самоучителю, у мифического Пахомыча или где-то еще, на данный момент никому из исследователей выяснить еще не удалось.
Окончив пансион, Алексей Венецианов устроился работать землемером в чертежном управлении при Лесном департаменте. Это, конечно, была еще не художественная среда, но уже и не отцовская торговля. Он служил там до 1802 года, а затем неожиданно собрался и переехал в Петербург. Неожиданно для его биографов, которые так и не смогли найти объяснения этому факту.
Но с чисто житейской точки зрения как раз все понятно. Молодой человек 22-х лет от роду живет в провинциальной Москве с родителями, его угнетает опека, и он жаждет вырваться на свободу и заняться, наконец, тем, что ему больше всего нравится – рисованием. В течение нескольких лет он честно ходит на службу в департамент и копит жалование (это возможно, поскольку дома он живет на всем готовом). Когда у него скапливается сумма, которую он полагает достаточной на первое время, он
увольняется с работы и отправляется в столицу на поиски удачи.Впрочем, покорить столицу с первого раза у Венецианова не получилось. Когда он, весь из себя такой талантливый и дерзкий, прибыл в Петербург, то первым делом дал объявление в «Санкт-Петербургских ведомостях»:
«Недавно приехавший Венецианов, списывающий предметы с натуры пастелем в три часа, живет у Каменного моста в Рижском кофейном доме».
Смелый коммерческий прием, прекрасно используемый его отцом в отношении кустов смородины, с живописью почему-то не сработал. Судя по всему, никаких заказчиков у Венецианова так и не появилось.
Что он делал дальше, точно неизвестно. Одни исследователи предполагают, что когда у Венецианова кончились собственные средства, он, как типичный блудный сын, с раскаянием вернулся к отцу в Москву. По мнению других, Алексей
не стал возвращаться домой, а, наоборот, уговорил отца выплачивать ему постоянное содержание и остался в Петербурге, чтобы получить уже профессиональное художественное образование.Как бы там ни было, о том, что делал Венецианов между 1802 и 1807 годами, где он жил, у кого учился и чем вообще занимался, остается неизвестным. Впрочем, существуют два датированных ранних портрета работы Венецианова: его матери Анны Лукинишны 1802 года и А.И.Бибикова – 1805 года. Так что, по крайней мере рисовать он не перестал.
Продолжение следует…