ТАЙНЫ МАРИИ МАЛИБРАНЧасть 3.
К началу 1828 года Мария Малибран добралась, наконец, до Парижа, который могла бы считать своей родиной, поскольку родилась она именно там, и устроилась на первое время в доме сестер своего мужа. Это свидетельствует о том, что Мария все-таки не сбегала от Малибрана тайком, а как-то договорилась с ним. Правда, золовки бдительно за ней следили, что сильно тяготило девушку, которая не могла в их доме почувствовать себя полностью свободной. Мария даже жаловалась мужу в письмах:
«…если бы у меня были намерения сделать что-то дурное или поддаться соблазну, то ты немедленно
оказался бы здесь, рядом со мной, и Отец Небесный тоже оказался бы здесь, чего бы это ни стоило!.. Я желаю лишь того, что хорошо. Даже если ангелы небесные придут искушать меня, я буду сопротивляться, как святой Антоний…»Но при этом Мария развила бурную деятельность, нашла нужных людей, в частности Николя Буйи, известного парижского литератора и друга ее отца, и уже в середине января (14 января) состоялся ее дебют на парижской сцене, в концертном зале на улицы Блё. Это была в то время стандартная практика, когда в качестве представления новой звезды устраивался ее концерт-бенефис. Мероприятие имело благотворительны характер и было организовано в пользу певца Галли.
В программу вошли несколько актов из «Семирамиды» Россини, два акта из «Ромео и Джульетты» Шекспира (то есть не из оперы, а из самой трагедии) и один - из «Севильского цирюльника». В «Семирамиде» Малибран пришлось петь вместе со знаменитым контральто Бенедеттой Пизарони и с великолепным колоратурным сопрано Генриеттой Зонтаг, чья слава тогда была уже в самом зените. Фактически это было начало знаменитых вокальных состязаний Зонтаг и Малибран, которые держали в напряжении всю Европу целых три года. Мария с честью вышла из этого испытания, а концерт положил начало ее всемирной славе. Успех пришел к ней в течение одного вечера и больше никогда ее не покидал. А в «Ромело и Джульетте» она играла с не менее знаменитой ирландской актрисой Хариэт Смитсон (первой женой Берлиоза).
Тогда же Мария возобновила детскую дружбу с некоей Мерседес, которая теперь стала графиней Мерлен, поскольку вышла замуж за графа и генерала Кристофа Мерлена. У Мерседес был модный салон на улице Бонди, где бывала вся интеллектуальная элита Парижа (Жорж
Санд, Оноре де Бальзак, Проспер Мериме и Джоаккино Россини), и Мария несколько раз там пела. Через Мерседес Мария попала в салон герцогини дю Берри в Тюильри, и таким образом вошла в великосветские круги.После триумфа на бенефисе, Марии тут же предложили ангажемент в Гранд-Опера. Некоторое время она пела там, но потом предпочла перейти в Итальянскую оперу. Говорят, что ей не понравилась атмосфера в Гранд-Опера, но есть версия, что Итальянская опера просто предложила ей больше. Там ей заплатили 75000 франков за сезон. Публика носила Малибран на руках, а она вполне искренне завидовала своей сопернице Генриетте Зонтаг. Как-то раз на светском рауте она пожаловалась некоему Легувэ, своему приятелю:
«Ах, если бы у меня был такой голос, как у нее!» - воскликнула она однажды на светском рауте, когда речь зашла о Зонтаг. Учтивый кавалер, желая сделать Марии комплимент, возразил, что голос-то у немки бесспорно хороший, но в нем нет души. Но Мария с этим решительно не согласилась: «Скажите лучше — в нем нет страдания! Несчастье Зонтаг в том, что она знает только счастье. Я превосхожу ее в одном — в страданиях». Легувэ позднее писал: «Зонтаг пела так, что казалось, будто вырывающиеся из ее горла звуки искрятся и переливаются, возникало
ощущение, будто это волна света. Голос Малибран напоминал драгоценнейший металл, золото, но золото это приходилось извлекать из недр земли... И как любой металл его надо было ковать, выравнивать, придавать ему с помощью молота гибкость…»В общем, карьера у Мартии Малибран складывалась просто блестяще. Когда она начала петь в Итальянской опере, она списалась с братом, и он приехал в Париж и стал выступать вместе с ней. С отцом же они по-прежнему были в очень плохих отношениях. Мануэль Гарсия в Америке бедствовал, но категорически отказывался принимать помощь от непокорной дочери (при этом на грань выживания он поставил и мать Марии, и ее младшую сестру).
В Париже у Малибран появились и другие подруги, помимо графини Мерлен, она
начала вести светскую жизнь, бывать на балах и приемах, что ужасно не нравилось сестрам ее мужа, которые постоянно читали ей нотации по этому поводу. Одна из ее новых подруг, графиня де Беррио,у которой в замке Бризе в Турени Мария провела три месяца, отдыхая после окончания сезона в Итальянской опере, посоветовала ей перевернуть, наконец, страницу жизни, связанную с Малибраном и его семейством, и начать все с чистого листа.Мария послушалась мудрого совета, и по возвращении в Париж съехала от золовок и поселилась в доме на Рю д'Артуа, у мадам Нальди, которая вскоре стала ее импрессарио.
Продолжение следует…