Часть 3. Портрет Иоганна Иоахима Винкельмана
Ангелика Кауфман. Портрет Иоганна Иоахима Винкельмана. 1764
Во время первого римского периода Ангелика Кауфман помимо всего прочего написала портрет своего друга искусствоведа Иоганна Иоахима Винкельмана, который одновременно оказался одним из самых значительных ее произведений, во многом определил дальнейшее развитие портретной живописи эпохи классицизма, стал событием римского сезона 1764 года, а также позднее был воспринят современниками как провидческий с учётом деталей той трагедии, которая спустя четыре года унесла жизнь модели.
Неизвестный немецкий художник сер.18 века. Портрет Иоганна Иоахима Винкельмана.
Но сначала несколько слов о потрясающем человеке, которым был сын бедного сапожника Иоганн Иоахим Винкельман. Ничто в жизни не способствовало тому, чтобы он вообще получил хоть какое-то образование. Но он умудрился закончить в Берлине гимназию, причем сам оплатил свое обучение, затем прошел курс древних языков в университете Галле и курс медицины в Йенском университете. Но больше всего его интересовала история искусства, античность во всех ее зримых проявлениях. В конечном итоге именно Винкельман заложил основы современного подхода к изучению истории искусства. Он отказался от системы Вазари, в основе которой лежало изучение биографии художника и хронологического перечня его работ, а впервые попытался провести систематический стилистический и иконографический анализ и даже историческую контекстуализацию художественных произведений, в основном античных. Ещё немного, и он додумался бы до теории стилей.
Антон Рафаэль Менгс. Портрет Иоганна Иоахима Винкельмана
В общем, Винкельман был со всех сторон личностью неординарной. И заказ портрета ещё совсем молодой художницей был вполне в его духе. К этому времени его уже написал Антон Рафаэль Менгс, и зрители ждали своеобразного художественного поединка между юной дерзостью и опытом. Ходили слухи, что кое-кто в римском обществе даже делает ставки на то, сумеет ли Кауфман "заткнуть Менгса за пояс". И в итоге было признано, что с точки зрения "внутренних свойств изображаемого лица" Ангелика превзошла старшего коллегу, поскольку ей удалось сделать акцент на возвышенном духовном облике Винкельмана, показав его одновременно и как ученого и как поэта.
Художница пишет портрет в сдержанной теплой коричневатой гамме. Она помещает модель на нейтральном темном фоне тем самым акцентируя внимание зрителя на лице героя и его руках, сложенных на книге с чистыми листами бумаги. Перо, занесенное над ними, указывает на полет мысли ученого и заставляет зрителя гадать о том, какие именно гениальные прозрения искусствоведа мгновение спустя будут здесь записаны. Лицо Винкельмана написано одновременно строго и выразительно. Его орлиный нос, целеустремлённый взгляд и сжатые губы создают образ человека умного и уверенного в своем высшем предназначении. Винкельман облачён в домашнюю одежду, отдаленно стилизованную под римскую тогу, и это единственная деталь, которая указывает на главную тему его научных изысканий - античность. В общем, у Кауфман действительно получился портрет неординарного человека.
Но вот современников Ангелики, а особенно близких друзей Винкельмана спустя несколько лет более всего потрясла одна деталь - развязанный шелковый галстук, свободно перекинутый через шею модели. Дело в том, что в этом вполне обычном элементе мужского гардероба середины 18 века, в сущности, указывающем на некоторую вольность поведения человека, возвысившегося над светскими условностями, увидели прямой намек на обстоятельства трагической смерти Винкельмана.
Триест в 17 веке
Эта печальная история до сих пор овеяна налетом некоей тайны. Голые факты таковы:
В начале июня 1768 года пятидесятилетний Иоганн Иоахим Винкельман вернулся в Италию из поездки на родину. Он остановился в одной из гостиниц Триеста, откуда намеревался отплыть в Анкону. При себе у него было много багажа, в том числе и коллекция античных редкостей и монет, подаренная ему австрийской императрицей Марией Терезией. В целом он производил впечатление очень богатого человека. Предполагается, что именно это и привлекло внимание некоего Франческо Арканджело, преступника-рецидивиста, который до того момента уже несколько раз побывал в тюрьме. Арканджело втерся в доверие к Винкельману, продемонстрировав интерес к античному искусству, о чем искусствовед мог говорить бесконечно и с кем угодно. Днём Винкельман гулял по своим новым знакомым по городу, затем они вместе пообедали в ресторане гостиницы. Затем Винкельман ушел отдыхать в свою комнату, а Арканджело, который успел разжиться веревкой и острым ножом, зашёл к нему позже. По одной версии искусствовед уже лежал а постели, а по другой сидел за столом и работал. Арканджело накинул на шею Винкельману верёвку, придушив его, а затем нанес несколько ударов ножом. Пролетарское происхождение и крепкое телосложение помогли искусствоведу вырваться и выбежать из комнаты. Гостиничная обслуга тотчас вызвала врача и полицию, но спасти Винкельмана не удалось. Вероятно, перед смертью он успел сообщить властям имя и приметы своего убийцы, поскольку Арканджело был оперативно арестован, а позднее казнён через колесование. Такова канва этой истории.
А дальше начинаются нюансы. Во-первых, всем было известно, что герр Винкельман - гомосексуалист. Поэтому есть версия, что Арканджело знал об этом и втерся к нему в доверие отнюдь не разговорами об античности, а пообещав Винкельману некоторые иные развлечения. Поэтому тот якобы и пустил его ночью к себе в спальню. В другом варианте этой версии гордый натурал Арканджело, отличвшийся симпатичной внешностью, не выдержал домогательств со стороны, как он думал, приезжего богача, и защитил свою честь максимально радикальным способом. Грабить извращенца он якобы вовсе не собирался (возможно, подобная версия была представлена его защитой на суде).
Некоторые предполагали, что Арканджело был не грабителем, а наемным убийцей, которого к Винкельману подослали иезуиты, с которыми у него были какие-то разборки. Вроде бы именно поэтому впоследствии выяснилось, что преступник ничего не взял из ценных коллекций искусствоведа (а вовсе не в силу необразованности или нежелания связываться с перекупщиками), а забрал только его деньги как оплату за выполненный заказ.
Были также намеки на то, что причиной заказного убийства могли послужить какие-то шпионские или политические интриги. Или же обвиняли некоего менее удачливого конкурента-археолога, жестоко отомстившего успешному коллеге.
По слухам, в последние минуты жизни Винкельман простил своего убийцу.
А Ангелика Кауфман, которая изобразила не только свободно свисающий шарф на шее Винкельмана как намек на верёвку его убийцы, но и особенно строгое выражение лица героя, якобы указывающее на его грядущий трагический конец, удостоилась звания пророчицы.
Продолжение следует...