Федор Рокотов, наверное, мог бы претендовать на звание самого загадочного русского художника. Мы так и не знаем достоверно, кто был его отец, почему он родился крепостным, а к концу жизни оказался дворянином, как и у кого он учился живописи и где провел первые двадцать лет своей жизни. Не менее загадочны и имена многих из его моделей. Мы до сих пор не знаем, кем были эти неизвестные в розовых платьях или в синих камзолах, как их звали и какая у них была судьба.
Один из самых очаровательных портретов Федора Рокотова традиционно называется «Портрет неизвестного в треуголке». Он был написан приблизительно в начале 1770-х годов.
Молодой человек, изображённый на портрете, поражает свежестью нежного румяного лица и мягкой улыбкой полных, красиво очерченных губ, на которых играет почти леонардовская загадочная улыбка. Его темные глаза смотрят ясно внимательно. И это прекрасное юное лицо, как это обычно бывает на портретах Рокотова, как будто выплывает из глухой темноты навстречу зрителю. Колористическое решение портрета построено на тончайшей игре оттенков коричневого и черного цветов, пронизанных золотистым светом и оживленных яркими серебряными бликами.
И, разумеется, всех всегда интересовал один вопрос: кто же этот юноша, которого изобразил художник. Этот портрет попал в Третьяковскую галерею из пензенского имения Рузаевка небезызвестного Николая Струйского, друга Рокотова, поэта-графомана и мужа Александры Струйской, героини самого известного рокотовского портрета. Николай Струйский держал в своем имени только портреты своих близких родственников или глубоко почитаемых им людей. Отсюда напрашивается логичный вывод, что изображённый на портрете персонаж должен иметь какое-то отношение к семейству Струйских.
При изучение портрета было проведено его рентгенологическое исследование, и обнаружено, что костюм неизвестного был написан поверх женского портрета, исполненного приблизительно в середине 1760-х годов. Без изменений осталось только лицо. Поэтому был сделан вывод, что на самом деле Рокотов изобразил первую супругу Николая Струйского Олимпиаду Сергеевну Балбекову. Известно, что женаты они были недолго, что она умерла при родах. Девочки-близнецы, которых она произвела на свет, также не выжили.
Видимо, Струйский очень любил свою первую жену, и его вторая супруга Александра Петровна урождённая Озерова сильно его ревновала. Якобы Струйский попросил своего друга Рокотова переписать портрет ещё до свадьбы, чтобы его невеста не имела поводов для ревности, и при этом он мог постоянно держать его перед глазами.
Но существует и вторая версия идентификации личности героя портрета, которую пытались доказать некоторые отечественные искусствоведы. Предположительно, на портрете может быть изображён внебрачный сын Екатерины II и Григория Орлова, граф Алексей Бобринский. Проблема только в том, что портрет датируется серединой 1760-х-началом 1770-х гг., а Алексея Бобринского императрица произвела на свет в 1762 году. Правда в этом случае дату написания портрета переносят на 1782 год, хотя это смещение никаких документальных или стилистических подтверждений не имеет.
Есть еще третья версия, согласно которой Рокотов портрет дополнительно не переписывал, а сразу написал Олимпиаду Струйскую в мужском маскарадном костюме.
Ни одна из этих версий так и не была однозначно доказана, так что молодой человек или девушка продолжают смотреть на нас из глухой темноты рокотовского портрета и загадочно улыбаться, тщательно скрывая свои тайны.