Часть 5. Германия
В 1896 году умер генерал Веревкин. Марианна получила за отца пенсию в размере 7000 полновесных золотых царских рублей (не скажу только, было ли это единовременное или ежегодное пособие) и после этого решила уехать из России. С собой она взяла, разумеется, Явленского, а еще двух горничных, в том числе и свою счастливую соперницу Елену Незнакомову. Причина этого шага также не очень понятна. То ли Явленский отказался ехать без любовницы, то ли сама Марианна предпочла, чтобы оба были у нее на глазах. Впрочем, согласно опять-таки официальной прилаженной версии, горничные нужны были и Марианне, и Явленскому в качестве моделей. Также вместе с ними отправились в путешествие Грабарь и Кардовский.
Триумфальная арка на границе двух районов Мюнхена, Максфорштадта и Швабинга
Марианна выбрала в качестве места их постоянного пребывания Мюнхегн, потому что хотела, чтобы Явленский позанимался в известной художественной студии Антона Ажбе (самого Явленского, видимо, уже никто особо не спрашивал, хотя и утверждается, что он сам всегда этого страстно желал).
Антон Ажбе. Автопортрет. 1886
В студии Антона Ажбе.Фотография кон.19 в.
Марианна сняла роскошную комфортабельную квартиру в районе Швабинг, которую частично обставила мебелью в стиле ампир и бидермейер, а частично мебелью в народном стиле, изготовленной в абрамцевской мастерской по эскизам Елены Поленовой, что создавало весьма необычный контраст.
Дом в районе Швабинг в Мюнхене
Явленский снова предложил Марианне выйти замуж, но она опять решительно отказалась. Причем вероятно, что в этот раз дело было не в той загадочной истории трехлетней давности, а в том, что официальное замужество лишило бы Веревкиной царской пенсии за отца. Так что она продолжала жить со своим спутником то ли как с воспитанником, то ли как с братом:
«…Уже четыре года мы спим рядом. Я осталась девственницей, он снова им стал. Между нами спит наше дитя — искусство. Это оно дает нам мирно спать. Никогда плотское желание не осквернило наше ложе. Мы оба хотим остаться белыми, чтобы ни одна дурная мысль не нарушила покой наших ночей, когда мы так близки друг другу. И тем не менее мы любим друг друга. С тех пор, как много лет назад мы признались в этом, мы не обменялись ни одним дежурным поцелуем. Он для меня — все, я люблю его как мать, особенно как мать, как друг, как сестра, как супруга, я люблю его как художника, как товарища. Я не его любовница, и никогда моя нежность не знала страсти. Он благодаря любви ко мне сделался монахом. Он любит во мне свое искусство, он без меня погибнет — и он никогда не обладал мною…»
Обычно этот отрывок из дневника Марианны воспринимается как подтверждение высочайшего благородства ее и ее спутника, когда сила духа и страсть к высокому искусству воспаряют над низменными позывами плоти. Однако, если представить себе ситуацию, когда молодая в общем-то женщина проводит ночи в одной постели с мужчиной, вполне привлекательным и темпераментным, и при этом запрещает ему хотя бы просто к себе прикоснуться, то трактовать это можно лишь как самую изощренную пытку и месть.
Сама она из-за всех этих забот с Явленским забросила живопись почти на десять лет (а это, по сути, уже мазохизм):
«Три года прошли в неустанной заботе о его уме и сердце. Я делала вид, что забираю все, все, что он получил от меня, - я делала вид, что получаю все, что вложила в него в дар... Чтобы он не ревновал как художник, я скрывала от него свое творчество…»
В 1897 году Веревкина отправляется в путешествие в Италию вместе с Явленским, Грабарём, Ажбе и Кардовским (уж не она ли оплатила этот тур). Компания посетила выставку Репина, которая тогда проходила в Венеции, а затем изучала работы мастеро итальянского Возрождения в музеях Венеции и севера Италии. В том же 1897 году Веревкина и ее друзья основали Братство Святого Луки, заседания которого проходили в ее «розовой гостиной». Участники этого творческого объединения в конечном итоге составили ядро Ассоциации Новых художников Мюнхена, а затем и знаменитого «Синего всадника» (Der Blaue Reiter).
Марианна Веревкина. Трагическое настроение. 1910
Продолжение следует…