Предыдущие посты:
Часть 1: https://nikonova-alina.livejournal.com/679913.html
Часть 2: https://nikonova-alina.livejournal.com/680582.html
Часть 3.
Художник размещает своих героев на фоне типичных для того времени (и для его эпохи, впрочем, тоже) модных зеленых обоев, тех самых, в которых для придания яркого цвета использовался мышьяк, и которые, согласно новейшим теориям, могли послужить причиной смерти множества людей, живших в первой половине 19 века, в том числе и самого Наполеона Бонапарта. Есть соблазн увидеть в этом зеленом фоне некий исторический намек, но картина была написана в 1860 году, а первые подозрения по поводу обоев-убийц у медиков в Англии возникли только два года спустя, когда в одной состоятельной лондонской семье по непонятным причинам на фоне полного благополучия по части здоровья умерли сразу трое детей. Так что в данном случае зеленые обои – это всего лишь вполне достоверная историческая деталь, причем, скорее всего, появившаяся не осознанно, а совершенно случайно. Если судить по истории с платьем героини, то можно сказать, что Миллес не был особо педантичен в этом отношении.
Жак Луи Давид. Бонапарт на перевале Сен-Бернар. 1801
На обоях слева вверху художник размещает конный портрет Наполеона Бонапарта. Это гравюра с известной картины Жака-Луи Давида «Бонапарт на перевале Сен-Бернар», написанной в 1801 году. Вообще, с точки зрения сюжетной логики присутствие этого портрета в доме, где Наполеона по идее должны считать врагом, может показаться неуместным. Не важно, комната ли это в брюссельском дворце герцогини Ричмондской, или это дом героини картины где-то в Брауншвейге, понять, зачем хозяева повесили на стенку изображение Наполеона, совершенно невозможно. Чтобы не забыть, как он выглядит? И сразу узнать при встрече? (Типа плаката «Их разыскивает полиция»). Как писал один шотландский рецензент: «…<гравюра Жака-Луи Давида> озадачила критиков возможными хитросплетениями перекрестных целей и враждебной ревностью…»
Так что для того, чтобы оправдать присутствие этого портрета на картине, некоторые исследователи даже предположили, что героиня Миллеса тайно симпатизирует Наполеону и именно поэтому она пытается помешать своему возлюбленному пойти в армию. Как предположил некий критик из «Таймс», «ее нежелание отчасти объясняется романтическим восхищением этим великим завоевателем». Другие исследователи полагают, что гравюра отсылает зрителя не только к кампании Ватерлоо, но и к более поздним событиям, в частности, к повторению Наполеоном III перехода его предшественника через Альпы во время его попытки отвоевать контролируемую австрийцами Ломбардию в 1859 году.
Но мне кажется, что портрет Наполеона предназначен исключительно для зрителя, чтобы более точно обозначить время и обстоятельства происходящих событий. А о том, что в данном контексте он совершенно неуместен, Миллес в очередной раз просто не подумал.
Художник работал над картиной около трех месяцев, и сразу же после завершения продал ее Эрнесту Гамбару, известному британскому арт-дилеру и издателю, по самой высокой цене, которую когда-либо от него получал – 100 гиней. Позднее Гамбар перепродал картину коллекционеру прерафаэлитов Томасу Плинту, а от него в 1898 году она перешла к другому коллекционеру Уильяму Хескетту Леверу, первому виконту Леверхьюму. В настоящее время «Черный брауншвейгец» находится в Художественной галерее леди Левер, расположенной в пригороде Ливерпуля, которую сэр Уильям открыл в 1922 году в память о своей покойной супруге.
Миллес в общем-то не ошибся с выбором темы. После периода относительных неудач, «Черный брауншвейгец» снова вознес художника на вершину популярности в самых широких слоях английского общества. Сразу после того, как картину представили публике, с нее было создано меццо-тинто Т.Л.Аткинсоном, и гравюры эти пользовались большим спросом у любителей искусства. Сам Миллес выполнил две акварельные копии композиции.
P.S. И ещё. Почему- то все уверены, что герой картины с войны уже живым не вернулся. Но по большому счету ничто, за исключением «мертвой головы» на его форменном головном уборе не несёт в себе никакой дополнительной зловещей символики. Конечно, черных брауншвейгцев немало полегло во время битве при Катр-бра, но ведь не все, иначе как бы они потом участвовали в битве при Ватерлоо? Так что у героя картины были вполне реальные шансы вернуться домой к своей возлюбленной (молодой супруге) живым и относительно здоровым. Конечно, парень он явно был горячий, но, как говорится, «смелого пуля боится, смелого штык не берет».