О ПОРТРЕТАХ ГАНСА БАЛЬДУНГА ГРИНА

Часть 2.

Конечно, если речь идет о конкретном заказчике, что можно предположить, что Ганс Бальдунг просто проникся неприязнью к маркграфу Кристофу Баденскому и намеренно изобразил его так, что тот оказался даже безумнее и ужаснее, чем это было на самом деле. Возможно даже, что художник вообще экспериментировал (и не очень удачно) с таким положением глаз модели, когда они кажутся закатанными вверх вместо того, чтобы представлять взгляд, обращенный к небесам. Примерно этим же временем (1514) датируется еще один мужской портрет Бальдунга с аналогичным изображением глаз:

Правда, этот персонаж в отличии от Кристофа Баденского безумцем совершенно не кажется, однако и до человека глубоко набожного он явно не дотягивает.

В 1515 (или по другим сведениям в 1517) году Бальдунг пишет еще один известный портрет, молодого пфальцграфа Филиппа Воинствующего.

Юноше на тот момент было 14 лет (кстати прозвище Воинствующий он получил только в 1529 году, когда сражался под Веной против турок), он считался большим интеллектуалом, поскольку в возрасте 13 лет был избран ректором университета в Нойбурге, который к тому времени уже закончил. Позднее он продолжил образование в Италии. При этом, уже в ранней юности будучи человеком образованным и утонченным, Филипп был весьма энергичен и деятелен, его личным девизом была фраза  «Камень не перевернут», и очевидно, что, следуя этому принципу, он старался, так сказать, «перевернуть» все, что встречалось на его пути. Очевидно, что и в столь юном возрасте, когда писался портрет, это был очень интересный и неординарный персонаж.

Но Бальдунг как будто этого не видит. На его портрете появляется изнеженный юнец, робкий и даже какой-то потерянный, что подчеркивает рука с кольцами вцепившаяся в край меховой отделки. Хрупкая фигура модели как будто утопает в роскошном одеянии, слишком большом для него, а небесно-голубые глаза и ярко красные губы придают образу юноши какую-то женственность. И самое главное: в личности героя совершенно не чувствуется никакого потенциала, который указывал бы на будущие подвиги и деяния пфальцграфа.

Женские портреты в творчестве Бальдунга встречаются реже. Вот один из достаточно типичных примеров:

Вроде бы неплохой портрет, вполне в духе времени. И девушка полностью соответствует идеалу красоты той эпохи. Но почему-то на этом гладком лице и идеальной алебастровой кожей незаметно ни тени эмоции. Кроме того, что эта женщина была богата (судя по дорогому и модному наряду), и видимо, замужем (если судить по простому обручальному кольцу, которое она носит рядом с перстнем на безымянном пальце левой руки), о ней невозможно ничего сказать. Была ли она верна мужу или гуляла от него? Читала ли она книги или кроме нарядов и украшений ее ничего не интересовало? Художник даже не пытается хоть что-то рассказать о ней зрителю.

В 1526 году Бальдунг пишет еще один очень известный портрет, который почему-то в статьях о нем в Википедии обозначен, как автопортрет.

Разумеется. это не так, достаточно сравнить известные и подписанные автопортреты Бальдунга с этим. Молодому человеку на картине вряд ли более двадцати лет, тогда как художнику к этому времени было уже под сорок. У героя портрета широкие скулы, мясистый нос, темно-серые глаза и каштановые волосы, тогда как у Бальдунга лицо было более узким и вытянутым (благородный овал), нос — прямым и тонким, глаза — голубыми, а волосы — светлыми. К тому же себя художник писал как правило человеком возвышенным и благородным, а этот юноша кажется весьма неприятной личностью. Художник представил его с брезгливо поджатыми губами и каким-то особенно жестким,  оценивающим взглядом слегка прищуренных глаз.

Почему же Бальдунг не видел в своих моделях ничего хорошего? То ли этот цинизм был вообще присущ его личности, то ли в какой-то момент у него как у художника наступило профессиональное выгорание, и когда он писал заказную работу, то просто мастерски фиксировал на портрете черты героя и детали его одежды, но не имел ни малейшего желания как-то взаимодействовать со своей моделью, видеть в ней еще и личность.

Но вот в 1538 году, фактически уже на закате своей творческой карьеры Ганс Бальдунг пишет портрет Амброзиуса Волмара Келлера.

И этот портрет совершенно радикально отличается от всего, что Бальдунг делала в этом жанре прежде. 

Амброзиус Волмар Келлер был племянником настоятеля церкви Сен-Пьер-ле-Жен в Страсбурге, с 1524 года это была протестантская церковь. Позднее (в 1558) Амброзиус сам станет настоятелем этой церкви. Портрет был исполнен по случаю вступления молодого человека в духовный сан, и должен был показать новый важный статус героя.

Что в этой картине уникально? Прежде всего —  пейзажный фон. Вообще, это единственный портрет Бальдунга, где он использовал такой вариант фона.  Затем, можно заметить, что он окружает модель различными предметами: это книга, которую молодой человек держит в руках, головной убор духовного лица (предположительно) в левом нижнем углу картины и виноградная лоза над его головой. Книга (надо полагать, Библия) однозначно указывает на ученость и духовность юноши, лоза — символ Христа, Божьей благодати, которая подобно лозе окружает истинных христиан, тем более, что в Евангелии Иисус говорит: «Я есмь лоза, а вы ветви».

Герой портрета откровенно некрасив, но его лицо, аскетически худое, выглядит сосредоточенным и одухотворенным. Келлер кажется полностью погруженным в свои возвышенные размышления. Положение фигуры, развернутой вправо некоторые исследователи объясняют тем, что должен был существовать парный портрет, вероятно, дяди Амброзиуса.

Вполне возможно, что этот портрет Бальдунг делал не на заказ, а по собственной инициативе, на сей раз испытывая искреннюю симпатию к своей модели. Именно поэтому портрет и получился совсем другим.

Бальдунг был конечно, блестящим портретистом, если того сам желал, но при этом странные особенности его творческого метода явно лежат где-то в области его психологии.